Счастье по соседству - Мелисса Джеймс Страница 22

— Вероятно, будет лучше, если я пойду к себе? — спросила Дженнифер тихо.

Ной, который несколько минут после отбытия сержанта Шербрука простоял в полном молчании и неподвижности, резко повернулся на ее голос. Взгляд его выражал непонимание.

— К себе домой, — пояснила она.

— Нет, не нужно, — ответил он.

— Думаю, родителям твой жены будет неприятно застать меня здесь, — предположила женщина.

— Они тут ни при чем. Останься, — натужно проговорил Ной.

Дженнифер опустилась на диван и похлопала ладонью рядом с собой.

— Не стой так. Садись. О чем ты сейчас думаешь?

— Не знаю, Дженни. Наверное, ни о чем. Мне просто не по себе от этого известия, — признался Ной.

— Могу представить, — кивнула Дженнифер.

— Нет, это другое, — возразил он. — Почти три года я терялся в догадках, клял себя, честил ее. А все оказалось так подло. Одинокая женщина на проезжей части, сбитая безрассудным водителем, которого трусость заставила избавиться от тела таким отвратительным способом… Дженнифер, какая же это мерзость! Мать моих детей убили, а я могу думать только о собственных переживаниях.

— Ной, не суди себя. Это непроизвольная реакция. Новость стала для тебя шоком. То, что тебе лезет в голову сейчас, вовсе де обязательно отражает твои истинные чувства, — заверила его Дженнифер и обняла за плечи.

— Ты хочешь успокоить меня, — раздраженно отозвался Ной.

— Просто я знаю тебя, — уверенно произнесла Дженнифер. — Скажи, чем я могу тебе помочь?

— К сожалению, ничем. Я в растерянности, Дженни. Что я скажу Тимоти, Питеру и Джен?

— А что они тебе скажут, Ной? Это общая потеря. Они сейчас в такой же растерянности, как и ты. Не существует таких слов, чтобы можно было утешить человека в горе. И не старайся их подбирать. Все напрасно. Пройдет еще немало времени, прежде чем все вы до конца осознаете, что же произошло три года назад и во все последующие годы. Это придется сделать каждому для себя в отдельности. Ибо у родителей своя скорбь, у ребенка своя, не похожая на твою.

— Ты права, дорогая, спасибо, — обессилено кивнул он.

— Я оставлю тебя ненадолго. Сейчас приедут дети. Их нужно будет покормить.

— Не уходи, Дженни, — попытался задержать ее Ной.

— Так надо, дорогой. Сейчас тебе лучше побыть одному, — убежденно проговорила она.

— Дженнифер! — вновь окликнул ее Ной.

— Что?

— Я не понимаю, что происходит. Пытаюсь понять, но у меня ничего из этого не получается. Мою жену убили, сожгли, сокрыли ее тело. А я ничего не чувствую. Я все еще злюсь на нее.

— Инерция? — предположила Дженнифер.

— Нет… это другое, — возразил он. — Если бы она не отправилась на эту дурацкую прогулку, а пошла, как и собиралась, по магазинам, у ее детей была бы мать.

— Ты обманываешь себя, Ной. Но не позволяй себе и своем детям утвердиться в этом представлении. Чувства, которые сопровождают потерю любимого человека, всегда эгоистичны. Да и как может быть иначе, если чувствовать что-либо может только тот, кто остался жить, тот, кто вынужден хоронить своего любимого. Я тоже досадовала на Коди за то, что он родился таким, а не другим, унаследовал гены, которые нельзя было наследовать. Знаешь, какими были его слова перед смертью? «Я устал, мамочка, я больше не могу», — сказал мой сын. А я надеялась, что он позволит мне продолжить борьбу за его жизнь. Он же предпочел закрыть глаза и перестать дышать. Ты представить не можешь, как я была зла. Слабый ребенок, как он мог не поверить мне, что я его спасу?! — негодовала я. Каждому из вас, Ной, следует помнить то, что у вашей трагедии только один виновный. И это не Белинда, которая вышла на незапланированную прогулку, и не ты, который был якобы нечуток к ее переживаниям. Виновен подлый водитель. Он не только отнял у Белинды жизнь, но и сокрыл это, ввергнув вас всех в трехлетний ад… А зол ты только потому, что любил ее и не готов даже спустя три года смириться с этой потерей. Поэтому не внушай себе, будто ничего не чувствуешь. Ты чувствуешь достаточно для овдовевшего супруга… Пойду сделаю тебе кофе… Просто подумай, как правильнее объяснить случившееся Тимми. Потому что этот день он будет помнить до конца своей жизни, — посоветовала Ною Дженнифер, поднимаясь с дивана.

— Может быть… — глухо отозвался Ной. — Все смешалось в голове. Я не знаю, как объясню это сыну.

— Ты увидишь его, и слова сами придут, — проговорила Дженнифер и поцеловала Ноя в щеку.

Ной удержал ее за руку и обнял, снова усадив возле себя.

— Теперь ты мне нужна больше, чем когда бы то ни было, — признался ей он.

— Хорошо, я останусь, — тихо согласилась Дженнифер.

Ной стиснул ее в своих объятьях и начал осыпать поцелуями лицо ошеломленной женщины. Затем впился губами в ее шею, проводя ладонями по полной груди.

— Пойдем, — повлек он ее за собой, поднимаясь.

— Куда?! — недоуменно воскликнула Дженнифер.

— В спальню, — сипло ответил Ной.

— В спальню?! — еще сильнее удивилась она.

— Да. Я хочу этого.

— Но сейчас… не самый подходящий момент, Ной. Мне лучше уйти, — благоразумно отстранилась от очередного поцелуя Дженнифер.

— Я не отпущу тебя, Дженни. Никогда, — клятвенно пообещал мужчина.

— Но дети могут с минуты на минуту вернуться, дорогой, — напомнила она.

— Ладно, любимая… Тогда до вечера. Обещаешь? — требовательно спросил он.

— Мы не знаем, что будет через пять минут. Как получится… — рассудительно парировала она, понимая, что в этот миг Ной не в себе.

— Не уходи, Дженни. Я знаю, ты опасаешься, что, застав тебя здесь, Тимоти, или Питер, или Джен поведут себя не корректно по отношению к тебе. Не бойся, любимая, я этого не допущу, — пылко заявил Ной. — Я все решил и не изменю свое намерение. Рано или поздно Тимми все поймет, я в этом уверен.