Скандальная страсть - Виктория Александер Страница 22

Они долго смотрели друг на друга. Неожиданно шум толпившегося вокруг них народа затих, стал глухим и далеким. Странный момент, интимный – это слово пришло Корделии в голову, – словно они остались совершенно одни. Ее сердце забилось чаще, она с испугом подумала, не попытается ли Уоррен ее поцеловать. Ей вдруг стало совершенно ясно, что она вполне могла бы это позволить. На самом деле ей ничего так не хотелось, как того, чтобы этот в общем-то незнакомый человек, этот пират заключил ее в объятия, крепко поцеловал прямо здесь, на прогулочной дорожке, послав к черту все последствия.

– Да. – Он кашлянул, волшебство мгновенно исчезло, вокруг снова шумела толпа, волны снова разбивались о берег, чайки кричали над головами, все осталось точно таким, как прежде, – и совсем не таким.

– Да, – пробормотала Корделия, не обращая внимания на трепет сердца. – Я должна…

– Мы должны… – одновременно с ней заговорил он.

– …вернуться домой, – странно высоким голосом закончила она и указала в сторону дома. – Я слишком надолго отлучилась.

– Да, конечно. – Он кивнул, и они, повернув, пошли обратно. – Мне будет крайне неприятно, если вы получите выговор за свое долгое отсутствие.

– По этому поводу я нисколько не беспокоюсь. – В доме такой беспорядок, что даже если мальчики и гувернантки уже вернулись, вряд ли ее отсутствие заметили.

Несколько минут они шли в относительной тишине.

– Вы только что говорили о честности, – отрывисто сказал Уоррен. – В связи с тем, что хотела бы леди Корделия видеть в муже.

– Да?

– Она должна понимать, когда дело касается бизнеса, сообразительность и практичность случайно могут быть ошибочно приняты за нечестность.

– А сообразительность мистера Синклера принята за нечестность?

– Всегда существуют разные слухи, – неохотно ответил Уоррен. – Они вызваны больше завистью, чем фактами.

– Понимаю, – протянула Корделия. Странно, что мистер Льюис навел ее на мысль о нечестности – если, конечно, он не стремился помешать ее браку с мистером Синклером. Но в этом не было никакого смысла. Зачем ему это?

Спустя минуту он перевел разговор к обсуждению погоды, и на обратном пути они говорили о всяких ничего не значащих вещах. Оказалось, что оба любят Диккенса и страшные истории Эдгара Аллана По. Корделия упомянула о знаменитых картинах в европейских музеях. Он сказал, что увлечен становящейся все более популярной фотографией, которая, вполне возможно, в будущем станет настоящим искусством. Разговор продолжался совсем не в таком игривом тоне, как раньше. Рассуждения Уоррена позволили Корделии лучше разобраться в его характере. Прежде она просто не знала, что сказать или что хотела сделать, и это совершенно сбивало ее с толку, приводило в волнение. Теперь она больше знала об этом мужчине, и то, что она узнала, ей нравилось.

Вскоре они дошли до того места, где встретились.

– Здесь я вас оставлю, мистер Льюис. Дом через дорогу всего в нескольких шагах отсюда, я прекрасно дойду одна.

Некоторое время он раздумывал, как будто собирался возразить ей, но потом кивнул:

– Как пожелаете.

– Благодарю вас, мистер Льюис. – Она подала ему руку. – Наша беседа доставила мне истинное удовольствие. Она…

– Незабываема. – Он поднес ее руку к губам, и Корделия могла поклясться – жар обжег ее сквозь перчатки, докатился до пальцев ног. Быть может, это жар его взгляда – обещающего, угрожающего и опасного. – Вы же понимаете, что мне необходимо еще раз увидеть вас.

– Боюсь, это будет ужасная ошибка. – Она глубоко втянула в себя воздух. – Когда?

– Сегодня вечером? Завтра? – Он стиснул ее руку. – Поскорее.

– Сегодня вечером не могу. – Голос разума громко кричал, что она делает роковую ошибку, нельзя снова встречаться с этим мужчиной, крайне опасным для ее благополучия, для ее будущего, вероятно, для ее сердца. Но она не стала внимать этому предупреждению. – На Чейн-Пир каждый вечер играет музыка, устраивают танцы и фейерверки, всегда многолюдно. Приложу все силы быть там завтра вечером.

– А я приложу все силы найти вас. Не сомневайтесь, – он заглянул ей в глаза, – я вас найду. – Потом выпустил ее руку и улыбнулся. – До свидания, мисс Палмер.

– До свидания, мистер Льюис. – Она повернулась и, справившись с желанием побежать, пошла быстрым, но спокойным шагом, совсем не соответствовавшим отчаянному биению ее сердца, внутренней дрожи и комку в горле. Даже переходя дорогу и приближаясь к дому, Корделия чувствовала на себе взгляд мистера Льюиса.

О чем она думает? Вернее, почему она ни о чем не думает? Такое поведение вполне может привести к самым ужасным последствиям. Если как следует подумать и отнестись к этому серьезно, единственный разумный выход – не встречаться на следующий день с этим мужчиной. Самым естественным тоном Корделия приветствовала сестер и поинтересовалась, вернулись ли мальчики. Потом поднялась по лестнице к себе в комнату, сняла шляпу и стала вырабатывать для себя план действий. Самое мудрое решение – напрочь выбросить из головы все это безрассудство вместе с Уорреном.

Корделия считала себя сообразительной, но мудрость никогда не была ее сильной чертой. Конечно, было бы разумно точно выяснить, почему все-таки Уоррен вызывает у нее странное предчувствие: еще до того, как она выйдет замуж за другого мужчину, случится нечто удивительное и захватывающее. Понимая, что поступает глупо, Корделия не хотела отказываться от встреч с ним. Она никогда не отказывала себе ни в чем, чего ей очень хотелось. Уоррен Льюис своего рода приключение; кто знает, сколько их осталось в ее жизни.