Карусель - Карен Брукс Страница 22

Черт его побери! Его методы обольщения не изменились с годами. Двадцати не было, а достаточно ему улыбнуться, глядя девчонкам прямо в глаза, сказать что-нибудь приятное, и они поплыли. Причем слова-то самые что ни на есть банальные, ровным счетом ничего не значащие.

Вопреки только что сказанному об имеющемся иммунитете против его обаяния, в глубине души Нора знала, что это не совсем так. Абсолютно надежной вакцины против этого красавца еще не придумано.

И все же за прошедшие годы она научилась подавлять в себе возбуждение, возникающее при общении с ним. Нора воздвигла в своем сознании своеобразный психологический барьер, о который разбивался его мужской магнетизм. Установила определенные границы, четко регулирующие их отношения, и никогда не позволяла Клайву пересекать их. Он отец Эвы, но никак не любовник ее матери. Вот так и впредь надо держаться с ним — ровно и доброжелательно, давая решительный отпор любой попытке перевести отношения в другую плоскость.

Клайв научился следовать всем этим неписаным правилам, и до поры до времени они, кажется, его не очень обременяли. А вот ее, если честно, иногда тяготили. Порой было нелегко соблюдать деликатный баланс в их отношениях, не пересекая ту границу, за которой дружелюбие переходило в нечто другое — в более эмоционально окрашенное чувство.

Но последнее время Клайв настойчиво пытался изменить характер их отношений, а этого ни в коем случае нельзя допускать.

Нора не вышла из спальни до тех пор, пока не услышала голоса Эвы. Показавшись в дверях, мать улыбнулась дочери и объявила, не глядя на Клайва, что готова ехать.

Он одобрительно оглядел ее с ног до головы, давая понять, что доволен видом своей спутницы. От комментариев воздержался.

Норе очень нравилась китайская кухня, и они отправились в Чайнатаун, большой район на Манхэттене. Здесь архитектура домов, вывески, магазины, рестораны выглядели так, как будто вы находитесь в Шанхае или другом крупном китайском городе.

Едва они сели за стол, Эва снова начала клянчить лошадь.

— Тебе же уже объяснили, что у нас нет для этого возможностей и условий, — терпеливо говорила мать.

— Не обязательно держать ее возле дома, — настаивала девочка. — Многие арендуют для этого пастбища…

— Знаешь ли ты, сколько это будет стоить? Не говоря уже о стоимости самой лошади.

— Но у папы же есть деньги. Правда, папочка?

— Правда, дочка, — ободряюще посмотрел на Эву отец.

— Ты не можешь требовать от папы, чтобы он покупал тебе все, чего ты только ни захочешь, — пыталась урезонить дочь Нора.

— Почему не могу? Папочка обожает покупать то, что мне нравится. Правда, папа?

— Конечно, дорогая.

— Вот видишь? Ты, мама, просто жадная.

Нора задохнулась от возмущения, но прежде, чем она успела открыть рот, чтобы дать зарвавшейся дочери выволочку, свое веское отцовское слово сказал Клайв.

— Прекрати сейчас же, Эва!

— Но ведь так и есть, — не унималась та. — Чего бы я ни попросила, мама обязательно скажет — это очень дорого. Она просто ничего не хочет мне покупать.

— Немедленно замолчи! — взорвался Клайв.

Нора впервые слышала, чтобы он так резко говорил с дочерью. Почувствовала это и Эва. От неожиданности она замолчала и расплакалась.

Мать растерянно смотрела на них обоих. Девочка никогда не отличалась особой вспыльчивостью, и было непонятно, что с ней такое сегодня творится.

— Наверное, не стоило нам идти в ресторан. Эва явно перевозбуждена. — Нора пыталась отыскать хоть какую-то причину странного поведения дочери.

— Ты видишь, — продолжала свое Эва, размазывая слезы по щекам. — Она не хочет, чтобы мы хорошо проводили время все вместе.

Нахмурившись, Клайв хотел что-то возразить, но Нора поспешила вмешаться:

— Девочка устала. Наверное, нам пора идти.

Всхлипывающая Эва не нашла что возразить, и мать, встав, положила руку на плечо дочери, приглашая следовать за ней. Эва демонстративно отшатнулась от нее. Такое с ребенком было впервые.

В машине дочь забралась на заднее сиденье и всю дорогу хлюпала носом. Нора разрывалась между желанием утешить девочку и не менее сильным желанием отругать ее за безобразное поведение.

Подъехав к дому, все трое вышли из машины. К удивлению Норы, Клайв молча направился к дому, хотя приглашения зайти не получал. Эва сразу же закрылась в ванной.

— Хочешь кофе? — предложила Нора.

— С удовольствием, — согласился Клайв. — Как ты думаешь, что случилось с Эвой? Я был не слишком требователен?

— Да нет. Просто она не привыкла получать отпор от тебя.

— Надеюсь, ты не позволяешь ей так с тобой себя вести?

— Я — нет. Уж если кто ее и балует, то это ты. Всегда идешь у нее на поводу.

— Мне кажется, все дело в том, что я могу позволить себе покупать ей то, что тебе не по карману. Не понимаю, почему ты возражаешь против моих попыток сделать твой бюджет менее скудным…

— Мы уже обсуждали этот вопрос, — вздохнула Нора. — Я благодарна тебе за то, что ты обеспечиваешь дочь всем необходимым, но и тут должны быть какие-то границы. Ребенок не должен думать, что может получить все, что ни пожелает. И вообще, не хочу, чтобы она была похожа на…

— На меня? — закончил фразу Клайв.

— Не совсем так, — смущенно пробормотала Нора.

— Мои родители тоже дарили мне дорогие игрушки, но их подарки давались мне вместо любви, а не по любви. От меня просто откупались. Я же дарю дочери то, что ей нравится, потому, что люблю ее.

— Но разве ребенок способен понять такую тонкую разницу?

— Не только может, но, безусловно, понимает. Эва знает, что я ее люблю, точно так же как я знал, что мои родители были ко мне абсолютно равнодушны.

— Уверена, что ты ошибаешься. По крайней мере, твоя мать равнодушной к тебе не была. Об этом можно судить хотя бы по тому, как она невзлюбила Марию.

— Да, она, конечно, была по-своему ко мне привязана, лишь бы только я не мешал жить так, как ей хотелось. Что касается Марии, то тут другое. Здесь сработали правила общества, в котором она вращалась, а вовсе не любовь к сыну. Снобизм чистой воды.

Да, мать Клайва спокойно терпела Марию как объект мимолетного увлечения сына. Но брак с девушкой из простой семьи — этого она допустить не могла.

Они слышали, как хлопнула дверь ванной комнаты, но Эва в гостиной так и не появилась.

— Наверное, пошла прямо в спальню, — предположила мать.

— Дуется?

— Хотелось бы думать, что ей стало стыдно за свое поведение.

— Я подожду немного, а потом поднимусь, чтобы попрощаться. Хорошо?