Пятьдесят оттенков измены. Я - твой трофей - Эмма Ноэль Страница 22

Валентина спускалась в подвальное помещение, переваливаясь с боку на бок и кряхтя, а, оказавшись внизу, включила свет, и от мрачных выдумок не осталось даже следа. Прежде чем погрузиться в неизвестность, Мила подзаправилась, сделав несколько глотков наливки прямо из горла графина.

— Если что — ударю ее прямо этим графином. А потом сбегу! Залягу на дно у Марии, — бредовые мысли не покидали затуманенное сознание Милы. Она с подозрением огляделась по сторонам и гнев сменился на милость, обстановку можно было назвать «у доброй бабушки в гостях». В подвале была кладовая, где хранились как нужные вещи, так и просто хлам, который часто просто жалко выбросить. На полках найти можно было абсолютно все — от лампочек до старого газового баллона. Валентина подошла к одному из стеллажей и отодвинула расшитую цветочками занавеску. За ней прятались предметы имеющие отношение к рукоделию.

— Здесь нитки и спицы. Бери, что надо.

От изобилия Мила впала в ступор. Она просила просто клубок ниток, а теперь ей предстоит настоящий мозговой штурм! Придется определиться, какое изделие увидит свет. Может начать с чего-то простого: с шарфа, носков или варежек… А может умилить хозяина дома и связать ему свитер для осенних прогулок у озера? И Алексей Алексеевич увидит, что у нее настоящий талант! Она давно не брала в руки спицы, но когда-то «обвязывала» своих сестер и создавала красивые вещи для себя любимой. Научиться что-то делать самой — это был единственный способ красиво одеваться, потому что покупки в гардероб были слишком редко, да и то только самые необходимые.

— Заснула что ли? — проворчала Валентина, зевая. — Ладно, возьми ключ, но потом закрой дверь. Завтра принесешь мне на кухню.

Злобная сова ушла, оставив Милу наедине с чуланом, наливкой и мыслями.

— Начинаем вечеринку! — радостно объявила Мила, бережно прижав к груди графин. Сделав несколько глотков, она начала внимательно изучать многочисленные заполненные всякой всячиной полки. Словно она оказалась на чердаке старушки-волшебницы, и сейчас начнутся чудеса. Она нашла новогодний отсек — полки, на которых хранился праздник: гирлянды, мишура и игрушки. Под другой шторкой скрывалась кухонная утварь — там дремали неполные сервизы, понесшие потери и разные склянки. В детском отделе хранилась коллекция солдатиков и машинки разной величины. В самом дальнем углу были упрятаны аккуратно сложенные женские вещи и различные аксессуары — старое зеркальце в медной оправе, расческа, пудреница и различные емкости под жидкости связанные с уходом за собой. Стопкой лежали несколько портретов, на которых позировала улыбчивая светловолосая женщина.

— Надо же! Ни одной грустной фотографии!

— Она всегда смеялась. Даже перед смертью, — с тоской проскрипел мужской голос. Алексей Алексеевич стоял возле лестницы, наблюдая за Милой. В этот момент он казался древним стариком лет ста, воспоминания о жене до сих пор бередили ему душу.

— Я не должна была… я хотела просто нитки… а тут столько всего… Не удержалась!

— Не оправдывайся! — отмахнулся пожилой человек, после чего зафиксировал взгляд на топорщащемся кармане халата. — Что там у тебя, Маленький Мук? Что-то умыкнула?

Мила продемонстрировала графинчик, виновато опустив голову. Алексей Алексеевич одобрительно кивнул и, взяв рюмку с одной из полок, доверительно произнес:

— Мне тоже не мешает немного расслабиться.

Они уселись в два старых кресла-качалки и, развалившись, скрипели мебелью и мыслями, аккуратно удерживая наполненные рюмочки, чтобы не расплескать наливку.

— Завтра возвращается сын.

— Правда? — обрадовалась Мила. — Я думала, он только в конце недели будет здесь!

— Что-то там у них произошло.

Девушка смутилась, что приняла эту новость слишком уж пристрастно и поспешила перевести тему:

— Я подумала над тем, какой талант у меня есть. Я умею вязать!

Алексей Алексеевич хотел было посмеяться над ее маникюром, с помощью которого можно набирать петли без спиц, но вспомнил, что во время их гардеробной «рыбалки» аномальные наросты удалили и ее маленькие руки снова стали человеческими. Наливка расслабила девушку, она старалась все же контролировать свое состояние, но все же была свободна в мышлениях и деяниях. Подмигнув старику, она звонко произнесла:

— Принимаю заказы! Хотите, что-нибудь вам свяжу?

— Я не люблю вязаные вещи. Петли вызывают у меня панику! Вот ткани — другое дело! Текстиль мне ближе.

Мила пригубила еще наливки и погрузилась в глубокое раздумье. Ей нравилось находиться в компании этого располагающего к себе человека, но что-то все же было в нем не так. Очередная порция терпкого, но сладкого напитка развязала ей язык, не глядя на собеседника, немного робко она произнесла:

— Алексей Алексеевич, почему вы так добры со мной? Помогаете, наставляете… окружаете заботой. Ведь я совсем чужой человек и вы меня совсем не знаете!

— Чужие могут стать близкими… а близкие — чужими. Но мой интерес к твоей персоне не бескорыстен. Придет день, и я попрошу тебя кое что сделать. Это не будет обычной просьбой. Мое добро в кредит, улавливаешь суть?

Милу смутили его слова, почему-то она опасалась слова «кредит» и всегда боялась быть должной. Девушка клюнула на наживку и теперь болталась на крючке, выходит, сама не желая того, она теперь чем-то обязана сильному дарителю… «Что ж, Мила, винить не кого! Сама виновата!» — мысленно фыркала она, прекрасно понимая, что жизнь — это большой рынок, на котором исповедуется религия взаимообмена. «Дашь на дашь!» — современный лозунг, характеризующий суть будничной циркуляции. Алексей Алексеевич смотрел на нее пристально, желая прочитать мысли. Отогнав неприятные мысли, она улыбнулась и произнесла со вздохом:

— Что ж… Как сказал мне сегодня один человек, долг платежом красен! Хорошо! Я буду на страже, чтобы в любой момент выполнить то, что вам потребуется!

— Как человек, давно занимающийся бизнесом, могу утверждать: это хорошая сделка! Поверь, тебе понравится мое предложение!

Кресла качнулись друг другу, и две руки скрепили договоренность крепким пожатием.