Грехи девственницы - Анна Рэндол Страница 22

Молодой человек отошел от стены, отряхнул сюртук, и его лицо просияло.

— Я знал, что вы поймете меня. Когда я вас вижу, мою душу точно охватывает огнем. Я знал, что вы почувствуете то же самое. Ни одна другая женщина не способна очаровать меня подобно вам.

Мадлен вопросительно вскинула брови.

— Так, значит, это вы оставили записку на ступенях моего дома?

Гейбриел нахмурился, но потом вспомнил клочок бумаги, найденный вчера Мадлен.

Хейнс сдвинул брови, разглядывая порванный лацкан.

— Я не оставлял вам записок. Моя поэма еще не закончена.

Мадлен пожала плечами.

— Я, конечно, весьма польщена тем, что вдохновляю вас на творчество. Но если захотите увидеть меня снова, делайте ставки наравне с остальными.

— Увы, я не могу участвовать в аукционе, — простонал молодой человек. — Денежное содержание, которое я получаю раз в три месяца, уже на исходе, а этот треклятый издатель, которому я отправил свой сборник стихов, не захотел его издать. — Хейнс хотел подойти к Мадлен, но Гейбриел преградил ему дорогу.

Пусть Мадлен не приняла всерьез одержимость этого молодого человека, но Гейбриел не раз оказывался свидетелем того, как такие вот внешне безобидные ситуации оборачивались серьезными проблемами.

— Я знал, что если поговорю с вами, вы почувствуете, как в вашей душе зарождается ответная страсть. Я обожаю вас, как никто другой. Вы — моя первая любовь. — Спутанные темные волосы упали на лицо Хейнса.

Прежде чем Гейбриел успел отослать молодого человека прочь, Мадлен заговорила:

— Вы хороший поэт?

Хейнс горделиво выпятил грудь.

— Матушка говорит, очень хороший.

Мадлен понизила голос:

— Так я и знала. Именно поэтому вы не можете больше со мной встречаться.

— Что вы такое говорите?! — вскричал Хейнс.

— Что помогает поэту создавать великолепные стихи? Страсть, тоска, неразделенная любовь?

— Думаю, да.

Мадлен чопорно сложила руки на груди, а в ее глазах промелькнуло сожаление.

— Заполучив первую же женщину, в которую влюбились, вы никогда не испытаете горечь неразделенной любви и обжигающую боль в разбитом сердце. Ради ваших будущих шедевров я откажусь от того, что могло бы у нас быть. А вы сможете, Тимоти? Сможете принести жертву ради будущих поколений?

Рот молодого человека открылся помимо его воли.

— Но…

— Вы должны, Тимоти.

— И больше не приближайтесь к мисс Вальдан, — приказал Гейбриел, не удовлетворившись попыткой Мадлен отделаться от поклонника.

Хейнс что-то пробормотал, и его лицо помрачнело.

— Вы не можете предпочесть этого охотника за ворами.

Мадлен рассмеялась.

— Нет, я предпочту того, кто предложит за меня наибольшую сумму.

Бросив на Гейбриела исполненный злобы взгляд, Хейнс побрел прочь.

— Как вы узнали, что нас преследуют? — спросил Гейбриел, когда они с Мадлен вернулись к экипажу.

— Я научилась быть осторожной.

Гейбриел внимательно посмотрел на свою спутницу. Каждый раз, когда ему казалось, будто он начал ее понимать, она отбрасывала его на несколько шагов назад. Она так ловко отделалась от назойливого юнца, постаравшись при этом не ранить его самолюбия, что Гейбриелу оставалось лишь мысленно ей поаплодировать. И все же за ее действиями скрывался какой-то мотив. Осталось лишь выяснить, какой именно.

Мадлен медленно выдохнула в попытке прогнать подступающую к горлу тошноту. Но от этого у нее лишь закружилась голова. Она заставила себя посмотреть на сидящего напротив Гейбриела. Никто не пустил пулю ему в лоб. Мадлен заставила мозг работать. Никто не устроил засады. А Хейнс не писал той записки.

С Гейбриелом все в порядке. Он сидит напротив нее и смотрит так, что, кажется, будто его взгляд прожигает насквозь. Мадлен окончательно успокоилась. Гейбриел вновь пытался ее разгадать. По крайней мере сейчас на его губах не играла эта ужасно раздражающая полуулыбка.

Прошлой ночью на нее что-то нашло. Но сегодня Мадлен не допустит, чтобы снисходительная доброжелательность Хантфорда вновь вынудила ее объясняться.

Но у нее ничего не вышло.

Ощущение было сродни боли в ногах из-за тесных туфель, когда только и ждешь момента, когда можно будет их снять.

— Парню необходимо было объяснить причину, по которой мы с ним не можем быть вместе. Угрозы тут не возымели бы действия, — произнесла Мадлен. — Мне не удастся сосредоточиться на участниках аукциона, если я постоянно буду бояться непредвиденных выходок этого мальчишки.

— Но возможно, он не сможет побороть свою страсть.

— Знаю. — Мадлен заставила себя рассмеяться. — Я к этому уже привыкла. — Стараясь не смотреть на Гейбриела, Мадлен выглянула в окно в поисках знакомых.

Ей необходимо сосредоточиться на таких важных делах, как… Черт! Она не могла поступать, как ей хочется, под прожигающим насквозь взглядом Хантфорда.

— Пожалуй, пройдусь.

Кучер натянул поводья, и Гейбриел помог Мадлен спуститься на землю.

Его мимолетное прикосновение к ее талии показалось ей слишком теплым, слишком личным.

— Держитесь немного поодаль. Я не хочу, чтобы вы распугали всех моих поклонников.

Гейбриел кивнул и немного отстал. Возникшее между ними пространство позволило Мадлен собраться с мыслями. Хантфорд прав: Хейнс все еще представляет опасность. Необходимо было обсудить с ним план действий в случае возвращения горе-поэта. А вместо этого она побежала прочь подобно перепуганной оленихе.

Возможно, пуля, выпущенная в голову, вложила бы ей немного ума. Однако, прежде чем Мадлен успела обернуться к Хантфорду, ее окликнул Лентон. Он гарцевал на лоснящемся вороном жеребце. Более податливом и спокойном, чем вчерашний гнедой.

— Можно с вами прогуляться, дорогая?

На губах Мадлен заиграла искренняя улыбка. Ведь она вернулась к привычной для себя роли кокетки и ветреницы, получив возможность ненадолго забыть о самобичевании.

Лентон спешился и взял коня под уздцы. Гейбриелу пришлось отстать еще на несколько шагов.

Мадлен расслабилась еще больше. От его взгляда волосы на затылке по-прежнему вставали дыбом, но он больше не обжигал ее кожу.

Мадлен взяла Лентона под руку.

— Я слышала, вы снова подняли цену.

Лентон улыбнулся.

— Я же сказал, что выиграю. — Он обернулся через плечо. — Можете сказать своему телохранителю, что мои финансовые отчеты будут готовы сегодня после полудня. Я бы предоставил их еще вчера, но не могу же я хранить документы за семь лет в Лондоне. Пришлось послать за ними в загородное поместье.