Защитница. Гроздь винограда в теплой ладони - Иосиф Гольман Страница 22

Позиция не изменилась. Если Кочергина не вытащит его из тюрьмы, он сдаст в суде всех ее клиентов. После этого о доверительном бизнесе – коим являлась ее распухшая от заказов и денег контора – можно было бы забыть навсегда.

Шеметова же, в отличие от Кочергиной, расстраиваться пока не собиралась. Она, несмотря на юный возраст – а может, благодаря ему, – относилась к тем юристам, которые, не надевая розовых очков, тем не менее, предпочитали работать юристами, а не специалистами по «заносам». Здесь же, по ее оценке, юристу было с чем работать.

Тем не менее, к Кочергиной ехать все равно было надо. Она жестко контролировала ход Ольгиной работы, хотя, похоже, пока была ею довольна. Ольга еще потусовалась с Воликом – у них давно зрели общие планы на отпуск. Три минутки поболтала о жизни с Гескиным. И, поскольку милый друг в контору так и не пришел, собралась на выход.

Виделись они теперь с Багровым гораздо реже, чем раньше. Правда, раньше и загрузки такой у Ольги никогда не было. Но, несмотря на всю свою логику и «мужские» мозги, адвокатесса Шеметова начинала страдать чисто по-женски. И если говорить максимально откровенно, то даже по-бабски.

То она представляла Багрова очаровывающим длинноногих моделей, то – в недвусмысленных позах со знакомыми симпатичными юристками и даже почему-то с официанткой Воликиного ресторана, куда они давненько уже не хаживали коллективом.

Впрочем, с официанткой как раз все ясно.

Волик, женившись на своей мышке-укротительнице, виолончелистке-математичке Марине, разом бросил старинную привычку обласкивать половину модельной Москвы. Причем без всяких волевых усилий со своей стороны. Ольге даже казалось, что Томский, влюбившись, вообще перестал замечать иных особей противоположного пола.

Как выяснилось, это все же было не так.

Одно из мероприятий в собственном ресторане затянулось сильно за полночь. А Волик, только что закончивший победой сложное дело, позволил себе расслабиться. Вот такого-то, совсем расслабленного, и заполучила официантка Таня. Кстати, не хищница какая-нибудь. Просто целевым образом ждала момента осчастливить давно приглянувшегося ей мужчину.

Похоже, Волик в тот момент не очень понимал, что происходит. Поскольку даже не узнал заглянувшую в ресторан жену. К счастью, наиболее острые моменты Марина воочию не лицезрела. Но не девочка, смогла реконструировать события. Вспыхнула, повернулась, ушла.

На следующий день Волик осознал трагичность произошедшего.

Он названивал Марине, та не отвечала.

Тогда Томский залез в мозг Шеметовой, умоляя ее сделать что-нибудь, пока он живой. Марина и Ольгу поначалу не слушала, подозревая уже всех вокруг.

А с Томским становилось все хуже и хуже.

Он фактически перестал работать.

Чтобы парень не потерял клиентуру, и Багров, и Гескин, и Шеметова пытались поддержать его дела, благо они пока шли в пассивных стадиях. Но все равно долго так продолжаться не могло.

С Воликом разговаривал Олег Всеволодович. С ним общалась Шеметова и Гескин. Даже Валентина Семеновна, набрав жратвы, поехала к страдальцу, надеясь, что природные инстинкты возьмут верх. Однако он, похоже, и жрать перестал.

Теоретически мог бы повлиять отец – все знали, что Волик очень его уважал. Но родители не могли вмешаться в ситуацию, так как только что уплыли в круиз.

Ольга почувствовала неладное, когда в один из визитов Томский начал прятать от нее толстую книжку. Улучив момент, когда небритый и исхудавший Волик вышел в туалет, она вытащила ее из-под покрывала.

Это был самодельно переплетенный сборник интернетовских материалов. Тема одна: как уйти из жизни надежно. Чтобы и не больно, и инвалидом потом не остаться, если суицид не удастся.

Когда Волик пришел, Ольга в бешенстве врезала ему этой книгой. Наверное, непедагогично. И психиатры бы метод не поддержали. Однако эффективно: Волик как будто проснулся. Правда, от своей затеи отказываться не захотел. Так и объяснил: зачем мне жизнь без Маринки?

Выйдя от Томского, Ольга приняла окончательное, хоть и двухэтапное, решение.

Первый – Шеметова идет к Марине и просит вернуться. Не разлюбила же она, в конце концов! Обиделась, конечно, страшно. Но если он что с собой сделает, разве это не будет хуже?

Второй этап включался, если Маринка бы не простила. Тогда ни разу в жизни ни на кого не стучавшая Шеметова собиралась сделать прямой донос психиатрам и упечь Волика в психушку. Пусть потом дуется, обижается. Зато живет.

Второй этап не понадобился.

Услышав про суицид и мгновенно поверив, что это не адвокатские фокусы, Маринка понеслась спасать своего Волика. Может, и не простив еще. Но у Шеметовой гора с плеч упала. Она впервые почувствовала, что значит реально отвечать за чужую жизнь.

У Томских потихоньку наладилось, Волик был безмерно благодарен коллеге за чудесное вмешательство, и они теперь даже обсуждали совместный отпуск. На машине через Финляндию паромом в бывшие ганзейские города. Волик с Мариной и Ольга с Багровым.

Планы были реальные – впереди маячила процессуальная дыра, в которой легко выкраивались целых две недели.

Вот только с потенциальным мужем у Шеметовой была непонятка. Они не ссорились и не ругались. Просто у Ольги сложилось ощущение, что Багров ведет какую-то дополнительную, отдельную от нее жизнь.

Теперь уже Маринка, имевшая печальный опыт, утешала подругу.

– Он же тебя не бросает, – говорила она.

– Не бросает, – соглашалась печальная адвокатесса. – Но и не женится.

– Ты уж сама реши, чего тебе больше надо, – рационально излагала Томская. – Человека рядом или паспортный статус.

– И то, и то, – вздыхала честная Шеметова.

Так что предстоящий совместный отпуск все еще оставался под вопросом. В отличие от предстоящей поездки на Волгу.

Впрочем, все это были дела завтрашние и послезавтрашние. Сейчас же надо было идти к Кочергиной.

Ольга, так и не дождавшись Багрова, сопровождаемая сочувственным взглядом всевидящей Валентины Семеновны, поехала в офис аудиторско-консалтинговой группы Елены Леонидовны.

Попав в приемную, привычно охнула. Человек пять ждали прямо здесь и наверняка столько же гуляли по трем открытым этажам ее фирмы (было еще два закрытых).

Впрочем, сидеть среди страдальцев не пришлось. Секретарь, увидев адвоката, тут же что-то сказала по внутренней связи.

Через пять минут дверь кабинета открылась, оттуда вышел солидный посетитель и сама Елена Леонидовна Кочергина. Она извинилась перед собравшимися, объяснив, что отойдет на четверть часа поужинать. Ни один не ушел, всем было что-то от нее нужно.

Кочергина поманила рукой Ольгу, и они быстро покинули здание. Сели почему-то не в расположенном совсем рядом супердорогом кабаке – где не раз уже встречались раньше, – а в обычном сетевом общепитовском заведении.