Замужем за незнакомцем - Луиза Аллен Страница 22

— Пожалуй. — Она задумчиво выловила ложечкой чаинку из своей чашки.

Может быть, переедем? Думаю, здесь легко найти новый дом. Ты можешь выбрать тот, что тебе понравится. — Ему явно хотелось ей угодить.

— Но нельзя же менять дома только потому, что кому-то не понравились обои, Каллум!

— Почему? Вот в Индии сменить дом легко, буквально по мановению пальца.

— Но мне нравится этот дом, — запротестовала она. — Просто мы не сами его декорировали и обставляли, поэтому он кажется чужим. Вот старый дом в Лонг-Веллинге, когда мы его приведем в порядок и обставим по своему вкусу, будет наш. — И вдруг он увидел, как ее щеки порозовели. Ему нравилось, когда она смущалась, а еще нравилось, что он способен заставить ее смутиться и похорошеть.

Она привязана к дому, где произошло их первое свидание наедине и где он продемонстрировал, что такое настоящий поцелуй, напугав и разозлив ее.

Не надо было упоминать о том доме, спохватилась София и поспешно добавила:

— Но я уверена, что и здесь мы скоро почувствуем себя как дома.

Он положил ногу на ногу, слишком тесные бриджи могли выдать направление его мыслей при упоминании Лонг-Веллинга.

— Ты можешь декорировать этот дом, как тебе угодно. Он должен выглядеть приемлемым для приемов гостей. — Лицо ее просветлело, и он понял, что угадал ее желание. «Так и продолжай», — одобрил он себя. До сих пор он был скорее требовательным, чем любезным. — Можешь и мою комнату переделать. Она мрачновата.

— Сколько ты думаешь выделить для этого средств?..

— Сколько потребуется. Я тебе доверяю, думаю, ты не станешь слишком роскошествовать, заказывая сервизы из драгоценного фарфора и кожаные испанские занавеси.

— Нет, хотя испытываю искушение сделать это. Подумать только — я теперь в Лондоне и могу выбирать все из самых модных журналов и каталогов. Непременно последую их указаниям. — Ее темно-голубые глаза смеялись, отчего у него внутри потеплело. Безусловно, он хотел эту женщину, кроме этого, она давала ему ощущение комфорта и спокойствия. — Когда мы отправимся по большим магазинам и выставкам?

Она хочет идти с ним? Конечно нет. Просто хочет выяснить, станет ли он контролировать ее покупки. Вот с Даном было бы весело и забавно бродить по аукционам и базарам. Но без него? Нет, пожалуй, это будет утомительно и вызовет слишком много воспоминаний.

Дан обожал этим заниматься, ему нравились вещи экзотические, он и сам любил показаться эксцентричным, выделиться среди друзей. Выбирал обои диких расцветок, совершенно непрактичные и дорогие вещи. Сейчас на его месте Дан непременно отправился бы с ней по магазинам, стал бы шутить и дразнить Софию, делая прозрачные намеки по поводу качества кровати и занавесей, покупал бы фривольные безделушки так, ради смеха. Но между ним и Софией нет такой близости, и Каллум не хотел испортить ей удовольствие своим равнодушием к подобным вещам. Пусть переделывает здесь все, как ей захочется, он не станет ее стеснять.

— Каллум? — Склонив набок голову, София смотрела на него вопросительно, губы ее были изогнуты в лукавой улыбке.

Речь шла всего лишь о походе по магазинам, но он почувствовал, будто сдает какой-то важный экзамен.

* * *

— Ты справишься одна, — наконец ответил он и поставил чашку на стол. — Я буду слишком занят, пусть дом будет в твоем полном распоряжении. Когда решишь поехать, возьми с собой кучера и горничную.

Улыбка ее пропала, радость от его щедрости немного поблекла. Кажется, он не придавал значения этому занятию и не собирался в нем участвовать, его вполне устроит ее решение, главное — создать приличное обрамление для приемов, что будет способствовать его карьере. Разумеется, поход по магазинам, хоть и без него, доставит удовольствие, тем более что она выберет себе полный гардероб, но ей будет одиноко. У нее нет друзей и похоже, что не будет — молодая жена из провинции без всяких связей и с таким занятым мужем вряд ли сможет их приобрести.

София спохватилась, что он заметит ее расстроенное лицо, и старательно натянула прежнюю улыбку. Но момент был упущен, он уже вновь стал недоступен и серьезен. О чем еще спросить? Он переложил на нее содержание дома, его переделку и уже тем более не станет обсуждать ее новые наряды. Она растерялась, не зная, о чем с ним говорить, он тоже молчал. Пройдет еще долгое время, прежде чем у них появятся общие интересы, например дети и их воспитание. Но до детей еще далеко, для этого многое должно произойти между ними во французской спальне наверху.

— Что-то не так, София? — Он недовольно нахмурился.

Урок на будущее — ей придется лучше маскировать свое настроение.

— О нет, все в порядке. — Она пыталась говорить с прежней беспечностью, но вышло немного фальшиво, и он удивленно поднял бровь, словно подозревая, что она что-то скрывает. — Пойду наверх, надо распаковать вещи. — Ей хотелось поскорей уйти.

— Не уверен, что ты должна заниматься этим в день своей свадьбы. Если бы не утомительное для тебя путешествие, я предложил бы сегодня вечером пойти в театр. Но…

Он встал и как будто навис над ней своей высокой фигурой, и сразу гостиная сделалась тесной. Ее глаза теперь невольно оказались на уровне его пояса, и она не могла не отметить, что он ожидает сегодня вечером в первую брачную ночь более приятного времяпрепровождения, чем поход в театр. Она поспешно вскочила, не заботясь о грациозности движений, совсем не в духе леди.

Щеки ее горели, и, понимая это, она краснела еще больше. Все последние дни она старалась не извлекать из уголков памяти воспоминания об их посещении старого дома в Лонг-Веллинге, отчаянно сопротивляясь им, — так ребенок скрывает зубную боль, чтобы его не отвели к дантисту. Глупое сравнение, ведь подчиниться Каллуму в постели вовсе не пытка. Наверняка все будет не так уж плохо. Но очень стыдно и неловко.

И снова затрепетала. От волнения? От страха? От нахлынувшей волны физического влечения, накрывшей ее вновь? Но леди не должны в браке получать удовольствие, так и мама объясняла. Надо просто выполнять супружеский долг, стараясь угодить мужу, и она будет вознаграждена появлением детей. Конечно, с любимым мужем это было бы намного приятнее. Но как сложится все с Каллумом, которого она фактически не знает, предположить трудно. Боязнь его разочаровать, стыд при мысли о том, что должно сегодня произойти, заставляли ее заранее волноваться.

— Но мне нужно выбрать вещи для ужина, а Чиверс не знает, что я захочу надеть. Надо достать мой туалетный набор, любимую ночную рубашку…

Увидев на его лице ироническую улыбку, она замолчала.

— Уверен, Чиверс сама догадается, что тебе сегодня понадобится ночная сорочка. — Эта улыбка. Она делала его моложе, и таким он нравился ей гораздо больше.

— О, конечно, но откуда ей знать, что я хочу выбрать?

«Господи, София, да замолчи же, ты уже погрязла во лжи и продолжаешь рыть себе яму».