Второе лето Союза «Волшебные штаны» - Энн Брешерс Страница 22

Бриджит покраснела:

— Да.

В общем-то, это была правда. Отец действительно знал, куда она уехала.

— Можешь звонить им от меня в любое время.

— Хорошо. Спасибо.

— Ты говорила, они за границей?

Бриджит кивнула, разглядывая свой стакан. Она не хотела, чтобы Грета еще о чем-нибудь спрашивала. Да уж, врать, может быть, и просто, но не очень-то приятно.

Бриджит откашлялась, потому что от подступившего снова волнения першило в горле:

— Марли ходила в колледж здесь?

Грете явно нравилось рассказывать о дочери.

— Она ездила в Таскалузу. Там раньше учился ее отец.

— Ей нравилось?

— Ну… — Грета задумалась, но Бриджит знала, что она ответит честно. — У нее там были проблемы.

Бриджит отхлебнула чай.

— Марли была очень экзальтированной. Могла неделю петь и веселиться, а потом сутками валяться в постели.

Бриджит тяжело было это услышать, потому что такая Марли была ей слишком хорошо знакома.

— Она заболела в первый год учебы. Что-то с психикой, какой-то страшный диагноз. Ее положили в больницу на два месяца. Марли жутко бесилась, но, думаю, это было разумно.

Начиная с этих событий, Бриджит уже кое-что знала.

— На следующий год она влюбилась в своего учителя истории — молодого человека из Европы, и они поженились. Сумасшедший поступок для девятнадцатилетней девчонки!

Би удивилась. Она знала, что отец преподавал в Алабаме и именно там встретился с мамой, но понятия не имела, что это было так.

— На самом деле все получилось как-то нескладно, потому что Франц — ее муж — потерял из-за этого работу.

Бриджит кивнула. Теперь понятно, почему папа ушел из университета в частную школу.

— Он устроился на работу в Вашингтоне, и они туда переехали.

— Ох…

Грета внимательно посмотрела на Бриджит:

— У тебя такой усталый вид, девочка! Почему бы тебе не принять душ и не вздремнуть?

Бриджит захотелось обнять и поцеловать Грету, потому что именно за прохладный душ и часок-другой сна она готова была отдать все сокровища мира.

Би!

Я ужасно хочу тебе позвонить. Жаль, что не могу звонить тебе по сто раз в день, а письма требуют терпения. Ну, писать буду в любом случае — надо же общаться!

Была очень рада узнать о твоей бабушке и Билли. Ты, по-моему, говорила, что она все еще не знает, кто ты (вообще-то мне об этом рассказала Тибби).

И когда ты ей признаешься? И вообще, что тебе дает эта твоя анонимность?

Не буду грузить тебя рассказами о своем ужасном отношении к маме и убогой личной жизни. Может, потом.

Позвони на этой неделе, иначе больше не получишь никакого печенья! Поняла?

Люблю,

Карма

Время — это то, благодаря чему все не происходит в один и тот же момент.

Граффити

* * *

Лене хотелось остаться с мамой наедине, хотя обычно было наоборот. Еще несколько дней назад Лена была счастлива посидеть одна в машине, пока мама бегала в видеопрокат или еще куда-нибудь. Но не сейчас. При этом она догадывалась, что Ари избегает ее.

«Почему она себя так ведет? — задавалась она вопросом. — Что значил Юджин для мамы? Почему она не хочет об этом говорить?»

И хотя Лена уже почти все знала от миссис Роллинс, ей необходимо было получить объяснения от собственной мамы. Лена позвонила Ари после работы и попросила ее подвезти. В общем-то, девочка действительно была не на машине и на улице действительно шел дождь. И еще она нашла действительно симпатичную — конечно же, бежевую — блузку, которую хотела показать маме.

Когда они возвращались домой, Лена начала наступление:

— Мам?

— Да?

— Я знаю, ты почему-то не хочешь об этом говорить, но, пожалуйста, скажи, кто такой Юджин. Я ведь не собираюсь распространять эту информацию по всем радио- и телеканалам. Я никому ничего не скажу — даже папе, если ты не хочешь.

Мама поджала губы, и это был плохой знак.

— Лена…

Создавалось ощущение, что она с трудом сохраняет спокойствие.

— Да. — Лене стало не по себе.

— Я не хочу ЭТО обсуждать. По-моему, я уже ясно сказала.

— Но почему-у? — жалобно протянула Лена.

Она знала, что хныканье иногда действует на Ари.

Сейчас ей меньше всего хотелось видеть на заднем сиденье воображаемого Костаса, да еще, не дай Бог, с его новой подружкой.

— Потому что не хочу. Это моя личная жизнь, и я не собираюсь с тобой ее обсуждать. Надеюсь, ты поняла?

— Да, — сказала Лена, внезапно сдавшись. Что она еще могла сказать?

— И я не хочу, чтобы ты снова начинала этот разговор.

— Ладно.

Дождь стучал в окно машины. Молния осветила небо. Настоящая летняя гроза. Лена обожала такую погоду.

— А что, если я не захочу обсуждать с тобой свою личную жизнь? — спросила Лена. Она все-таки не могла себе позволить оказаться в полном проигрыше.

Ари вздохнула:

— Это зависит от того, что именно ты не захочешь мне рассказывать. И все-таки я мать, а ты дочь.

— Я в курсе, — по-детски сострила Лена.

— Это не всегда честно.

«Это всегда нечестно», — хотела сказать Лена, но промолчала.

Мама заехала в гараж, выключила газ, но не выходила из машины.

— Лена, можно тебя кое о чем спросить?

— Да! — быстро согласилась Лена, страстно желая и надеясь, что мама изменила решение.

— Откуда ты узнала о Юджине?

Нет, это не тот вопрос, которого она ждала. Лена сложила руки на коленях, откашлялась и толстым голосом произнесла:

— Не думаю, что хотела бы это с тобой обсуждать.

Джо, младший, играл на полу с машинками, а Джисс смотрел телепередачу, где кошки говорили по-английски с китайским акцентом. Кармен чувствовала себя немного виноватой из-за того, что не занималась с детьми, а предоставила их самим себе. Но Джиссу нравилась эта программа, к тому же она была детская, а значит, приносила какую-то пользу.

Кроме того, ей нужно было позвонить, и она была рада, что дети не дергают ее по пустякам. Уже восемь дней Кармен не разговаривала с Би, но вместо ее номера почему-то набрала Ленин.

— Мне гораздо труднее, — пожаловалась Лена сразу после приветствия.