Танцующая под дождем - Оливия Гейтс Страница 22

— Нет. В этом ты не мог лгать, потому что ничего ко мне не испытывал.

Он с содроганием выдохнул:

— Я знаю, ты пережила большой шок, и я отдал бы все, чтобы…

Она прервала его монотонную речь, и он почувствовал еще более сильное отчаяние:

— Чтобы сделать меня твоей сообщницей, пока мой отец не отдаст тебе драгоценности? Я понимаю, как неприятно, когда тайный замысел раскрывается в самом конце.

Он открыл рот, чтобы протестовать, но потом сомкнул губы.

Любое сказанное им слово станет солью на ее свежих ранах. Он должен ее отпустить и дать ей время успокоиться.

Когда Марам успокоится, она все вспомнит! Вспомнит каждое признание, смех и ощущение, которые они разделили. Она увидит истинные масштабы его преступления, но без эмоций, а потом примет рациональное решение, как всегда и делала. Потом она его простит и снова будет вместе с ним.

Иного развития событий Амджад даже предположить не мог.

Он позволил Марам уйти.

Она прошла мимо него как на автомате, приняла душ и отправилась в кровать. После этого он не услышал от нее ни звука.

На рассвете она его позвала.

Он резко поднялся и сел в кровати.

Она стояла в коридоре, одетая в ту одежду, в которой сюда приехала. Ее лицо было невозмутимым.

— Я всю ночь вспоминала, — сказала она.

«Да. Пожалуйста, вспомни все!» — взмолился он.

— Каждую секунду, которую мы провели вместе. Каждое слово, взгляд и ощущение.

У Амджада сжалось сердце от ожидания того, что она скажет дальше.

— И чем больше я вспоминала, тем отчетливее понимала, что на самом деле произошло после того, как я с готовностью бросилась в твою ловушку.

«Нет, она должна понимать реальную правду. Вне зависимости от убийственных косвенных доказательств. Как она поступала всегда…»

— Теперь я все отчетливо понимаю, и моя радость превращается в жалкое забвение, наша страсть — в унижение, а моя любовь — в стыд.

Он поднялся на ноги:

— Боже мой, Марам… Это не может быть правдой!

— Правда заключается в том, что твой план похищения реализовался не так, как ты задумывал. Но ты ловко отрегулировал его, взяв в заложники второго подходящего для этого случая человека. Ты держал меня в неведении, и я стала пешкой в твоих руках. Когда выяснилось, что я слишком легкая добыча, ты решил поразвлечься. Сделал вид, что сопротивляешься моим приставаниям, наслаждаясь тем, как я становлюсь все податливее и соглашаюсь на все твои условия. Однако я не виню тебя за это. Как говорится, я сама повела себя как дура, за что и поплатилась.

— Ты не дура, Марам! Я единственный дурак. Мне следовало обо всем тебе рассказать.

— И испортить игру? Ты в курсе того, что я о тебе думала, когда ты заставил меня пройти через все круги ада? Я полагала, ты боишься мне довериться, стараешься примириться со своим страхом близости… Мне казалось, только я могу помочь тебе преодолеть эти комплексы. Я аплодирую тому, что ты сдержался и не хохотал, когда я по глупости предлагала тебе себя без остатка.

— Все было не так!

Она снова его перебила:

— Ты все время меня провоцировал, желая понять, как далеко я зайду. И я, затаив дыхание, бросилась к своей погибели, вручая тебе власть надо мной. Ты, наверное, считал меня идиоткой, продолжая мне врать.

— Марам, я не…

— Как же ты, наверное, меня презирал, когда я корчилась в экстазе от твоих прикосновений! Как же ты, должно быть, проклинал меня, когда я старалась продлить время рядом с тобой!

Его словно парализовало от ее ужасного объяснения того, что произошло. Амджад мог только покачать головой и красноречиво промолчать.

Марам вдруг разрыдалась, из ее глаз хлынули слезы.

— И я… сделала бы все, чтобы… быть с тобой. Я бы… с радостью отдала за тебя жизнь. О боже, Амджад… как же я тебя любила… Ты был для меня всем… А моя любовь сделала меня в твоих глазах еще бесполезнее, да? Более достойной того, чтобы… мной манипулировали и злоупотребляли. В конце концов, я сама напросилась…

Он подскочил к ней и, схватив за плечи, потянул к себе, словно она стояла на краю пропасти.

— Марам, нет! Ты сейчас не в себе…

Она вырвалась из его рук и расплакалась сильнее:

— Теперь я ненавижу тебя, Амджад! Я хотела бы сделать что-нибудь… чтобы никогда не видеть тебя снова. Я не хочу видеться с отцом… Я была дурой, когда поверила, что… такой кровожадный монстр, как ты… захочет меня…

Он стоял, ошеломленный ее ненавистью, которая, казалось, преобразила ее лицо.

Марам продолжала рыдать.

— Но ты совершил большую ошибку, Амджад… Ты думал, я важна для моего отца? Конечно, я потенциально важна для него и представляю… некую сентиментальную ценность. Но он доказал тебе, что я… всего лишь племенная кобыла, которую он использует в своих мелких маневрах. Ты дурак, если думаешь, что отец откажется принести меня в жертву ради того, чтобы завладеть престолом Зохейда.

Амджад протянул к ней дрожащие руки:

— Меня не волнует твой отец, Марам! Для меня важна ты.

Она ударила по его рукам:

— Я для тебя ничто! Но, кажется, мне давно надо было к этому привыкнуть. Я не была нужна своей матери… Я не нужна своему отцу… Я не нужна тебе…

— Это неправда!

— Я слышала, как ты угрожал моему отцу, говоря, что будешь держать меня в плену, пока он не образумится. Может быть, ты даже причинишь мне боль, чтобы заставить его тебе уступить…

— Марам! Нет! — Амджад обнял ее. — Не смей такое говорить. Не смей даже думать о чем-то подобном!

Она обмякла в его руках, ее взгляд стал пустым.

— Я уже ни о чем не хочу думать. А ты… — Вдруг на ее лице отразился ужас. — Ты проиграл, организовав мое импровизированное похищение, не так ли? — Теперь она говорила резко, чеканя слова. — Только ты и твои люди знают о том, что я была в Зохейде, поэтому ты можешь похоронить меня здесь. Никто не догадается — именно ты виноват в моем исчезновении…

— Марам, прекрати! — в ужасе закричал Амджад. — Я не поступлю так даже со своим злейшим врагом! Ты говоришь слишком страшные вещи, даже если так сильно меня ненавидишь.

Эти отчаянные слова, казалось, успокоили ее внезапный приступ безумия. Глаза Марам потеряли лихорадочный блеск, дыхание замедлилось.

Наконец она прошептала:

— Но ты прогадал. Мой отец, должно быть, давно понял, зачем ты меня похитил. Если он действительно идиот и не догадался о моем похищении прежде, то знает о нем сейчас. Если бы он хотел, чтобы я вернулась к нему целой и невредимой, он уже договорился бы с твоими братьями о выкупе. Но он этого не сделал. И не сделает. Я тебе ни к чему. — По ее лицу снова потекли слезы. — Отпусти меня.