Одержимость романами - Кейтлин Бараш Страница 22

Поэтому я продолжала сопротивляться.

Вскоре мы все вернулись в нашу квартиру в Верхнем Вест-Сайде, и поскольку я внезапно стала восемнадцатилетней девушкой с менопаузой, то начала заместительную гормональную терапию (эстроген и прогестин, скоро я привыкла к этому) и написала эссе для поступления в колледж об операции, о первой трагедии в моей жизни, потревожившей волшебное неведение. По словам моей бабушки, это было прекрасное эссе – вдумчивое и живое. «Я так горжусь тобой», – сказала она мне тогда.

Ровно через шесть недель мои швы рассосались, и…

РедРиверРевел: Привет, у меня еще один концерт в Нью-Йорке в следующую среду. Могу переночевать у тебя? Если нет, ничего страшного, но я бы очень хотел тебя увидеть.

ЗовитеМеняФруФру: Да, конечно, приезжай!!! ;)

«Ночую у Рейчел, – соврала опять я родителям, стараясь не выдать своей эйфории. – Готовим проект по истории и успеем закончить, только если всю ночь просидим».

Мои родители знали, должны были понимать, что здесь замешан парень. Но они и подумать не могли, что это тот парень, скорее мужчина, и поэтому они продолжали делать вид, будто верят моей байке про Рейчел, и просили быть осторожнее, когда я уходила из дома.

Адам поднял чемодан по лестнице, сделал несколько телефонных звонков и снова ушел. Никаких поцелуев.

Я смотрела фильм «Перед рассветом» и расплакалась, когда на экране взошло солнце.

Адам вернулся около половины четвертого, когда я почти бредила от усталости, провел пальцем по шраму внутри моего пупка со странным благоговением, которое должно было что-то значить, и уснул, повернувшись ко мне спиной. Больше никаких прикосновений, ничего значимого.

Около девяти утра – я уже опаздывала в школу – Адам скатился с надувного матраса, быстро оделся, сварил кофе, пролистал телефон и сказал, что ему нужно успеть на автобус.

Я недоуменно уставилась на него.

– Я думала, что нравлюсь тебе. – Я ненавидело то, как это прозвучало. – Я думала, это что-то значит. Почему ты не прикоснулся ко мне, ты же говорил, что хочешь переспать со мной! Ты сказал…

– Прости, – извинился Адам спокойно. – За то, что дал тебе ложные надежды. Я увлекся. Ты мне нравишься, разумеется, нравишься, но ты… ну, знаешь, этого не должно случиться. Это кажется… неправильным. Как будто я пользуюсь тобой или что-то в этом роде.

– Но это не так! – Я практически кричала. – Я пригласила тебя сюда, подготовилась…

– Эй, эй, успокойся, ладно? Успокойся. Я хочу быть друзьями. Почему мы не можем быть просто друзьями? Нам ведь нравится общаться, так что…

– Парень в двадцать девять лет хочет дружить с восемнадцатилеткой? – бросила я. – Да я просто чертовски очаровательна.

Он рассмеялся.

– Конечно, ты очаровательна. Я просто не представлял, что это может перерасти в настоящие отношения. – Тут Адам бросил мне последнюю подачку. – По крайней мере, не сейчас. Учитывая обстоятельства.

Обстоятельства.

Я вдруг осознала, что предоставила ему бесплатное жилье в Нью-Йорке. Доброжелательная, любезная хозяйка, влюбленная в своего гостя. Он действительно нуждался во мне, но совершенно по другой причине.

Поэтому я заблокировала Адама в мессенджере и телефоне и поступила в университет в Колорадо восемь месяцев спустя. «Я ухожу, – говорила я этим, – я не твоя. Меня не так легко контролировать».

В конце первого курса в грязной уборной, напившись во время очередной студенческой вечеринки, я отправила Адаму запрос на подписку в «Инстаграме». Мы не общались больше года. Пока моя заявка висела без ответа, я сидела на бортике заплесневелой ванны и набирала его имя на «Ютубе» в поисках записей, и в конце концов обнаружила видео, где он играет в бостонском джаз-клубе. Его выложила девушка, которую я затем нашла в «Инстаграме». У нее был открытый профиль, и я глубоко погрузилась в него. Сплошь фотографии Адама и их с ней вместе; подписи и даты подтверждали, что она стала его девушкой в период между вторым и последним визитом Адама в квартиру моей бабушки, ко мне. Открытие было шокирующим и одновременно неизбежным: конечно, у него был кто-то еще, конечно, я была недостаточно хороша.

Эта девушка подходила ему по возрасту и была симпатичной, а на фотографиях казалось, что они по-настоящему влюблены, поэтому я вышла из ванной, решив переспать с как можно большим количеством парней. Почему бы не начать прямо тут, на вечеринке? Я начала спускаться по лестнице, намереваясь присоединиться к потному скоплению извивающихся тел, но роковым образом промахнулась мимо ступеньки и опрокинулась назад, карикатурно подпрыгнув на пролете. В последующие дни моя правая ягодица стала черно-синей, затем фиолетово-желтой, и в итоге на ней образовалась настоящая вмятина, будто зефир не может вернуть форму после того, как на него надавили.

Это был недостаток, но я превращу его в силу: в лучшую историю.

Переезд в Австралию на первом курсе – за десять тысяч миль от всех, кого я знала, – позволил мне наконец воплотить эту историю, придумать лучшую версию себя. Окрыленная вновь обретенной свободой, я непринужденно рассказывала парням в барах, что эта вмятина на заднице от того, что меня очень, очень сильно отшлепали. Удивительно, но мне верили. Эта информация вызывала у них одновременно отвращение и похоть, а потом я добавляла, что согласна трахаться без презерватива, потому что у меня нет яичников и я не могу забеременеть. У многих после этого глаза вылезали из орбит.

И вот после короткого обмена результатами последнего теста на ЗППП мы приступали к делу – в переулках, испещренных рекламными граффити в Мельбурне, в общественных парках Тасмании, где пахло эвкалиптом и кенгуриным пометом, в стерильных номерах высотных отелей в Сиднее, в палатке в четырехстах ярдах от Улуру ^[19] на восходе солнца, под палубой рыбацкой лодки в Байроне, над палубой гоночной яхты в Брисбене, внутри гамака на островах Уитсандей. Я вела блокнот, в котором записывала все их имена, позы, которые мы пробовали, и сколько оргазмов я испытала. Я также записывала, откуда они, сколько им лет и что я чувствовала: радостно или грустно мне было после секса и наших разговоров. Это была удивительно разнообразная коллекция данных.

Когда имя Адама высветилось в телефоне летом перед старшими курсами университета, через несколько месяцев после моего возвращения из Австралии, мне вдруг стало очень трудно дышать.

«Я думал о тебе, – написал он. – Я в Нью-Йорке, хотел предложить тебе выпить кофе».

Я не стала посылать его или спрашивать, почему он вдруг объявился сейчас, спустя столько лет. Вместо этого написала: «Я тоже думала о тебе».

«Я никогда не переставала думать о тебе, – осталось за скобками. – Ты разрушил меня, – осталось за скобками. – Спасибо, что дал мне пищу для творчества», – осталось за скобками. Как оказалось, Адам был первым несчастьем, которое случилось со мной, а операция – только вторым.