Каблучок на удачу - Ирина Пиняева Страница 22

Наша скорая на помощь машина прорывалась сквозь светофоры и улицы ночного города. Разговаривать не хотелось, и я лежала и вслушивалась в то, происходит вокруг.

– Что-то наша летчица притихла? – тихо прошептал доктор.

– Устала, – Костя все это время гладил мою неподвижную руку своими горячими ладонями.

– Доктор, а доктор, – это я решила подать голос, – мне домой надо, там Нюфик.

Мысли у меня немного путались, но я точно знала, что мой малыш дома один.

– Ничего не будет с вашим Пуфиком. Вон, жених ваш присмотрит, – спокойно проговорил доктор.

– У меня нет жениха, – недовольно пробурчала.

– Дорогая, полежи спокойно. Сумочка твоя у меня, я за Нюфом присмотрю и за квартирой.

– Доктор, послушайте, он мне не жених. Он мне совершенно чужой.

– Наташа, видимо сильно головой ушиблась. Поспи, – Костя ещё более активно начал меня гладить по руке – больно.

– Предааатель, – и я уснула.

На удивление мне снились волшебные сны. Яркие. Я летала по поляне над клумбами пёстрых цветков и была пчёлкой, удивительно бодрой и весёлой.

Очнулась я уже в платной больнице, в отдельной палате, которая была заставлена цветами – белыми астрами. И все от Константина Демидовича. Откуда мне был известен отправитель? Да по разноцветным многочисленным карточкам, которые пестрели среди белоснежной волны: "С любовью, твой жених. К.С."

Сдаётся мне, в моем стане завёлся предатель.

Осмотрела себя в небольшое круглое зеркало, которое было любезно кем-то забыто и лежало на тумбе. После нескольких волнительных минут разглядывания себя, я сделала вывод, что классики не врут: красота – страшная сила. Синяки под глазами, разбитая и опухшая нижняя губа, синяк на скуле. Я нервно вздохнула – не зря же не любила корпоративные вечеринки, не мое это. Не мое.

Осмотрела палату. Все такое беленькое: белая тумба, белый стул, белый комод, и "синяя" девушка с белым гипсом на ноге на белой кровати в единственном экземпляре, то есть я. Было две двери, по-видимому, тут отдельный санузел:

– Ё-ху!

А в целом картина очень милая, особенно астры.

Ну, это мне так казалась три дня назад. Сейчас я готова была уже завыть от тоски. Костя меня навещал каждый день, подолгу сидел и разговаривал сам с собой, ну я иногда все-таки вставляла словечки типа: «Константин Демидович, я вообще-то увольняюсь. Вот выйду с больничного и сразу заявление вам на стол» или «Константин Демидович, как там мой пёсик? Вот поправлюсь, получу больничный и сразу с вами рассчитаюсь за то, что ухаживаете за моим несчастным сироткой».

А он терпел, выслушивал и уходил, а я начинала рыдать. Дура!

Вчера забегала Маргарита Васильевна после работы, принесла мне целый пакет фруктов и зачем-то каблук от моих туфель с вечеринки.

– Наташа, у тебя туфельки были такие красивые, быть может, какой-нибудь умелец сможет приклеить назад. Только не стоит больше прыгать по лестницам на такой высоте, – она с утвердительно-скептическим видом покрутила в воздухе остатком от обуви.

– Спасибо, Маргарита Васильевна, попробую найти такого умельца.

Еще немного послушала сплетни из первых уст. Она ушла, оставив на прикроватной тумбе одиноко лежащий каблучок. Что с ним делать, я не представляла.

Константин вчера не приходил – я даже начала волноваться, но сегодня пришел и вот сейчас сидит на стуле и ест яблоко, которое мне помыл, а я не взяла.

– Константин Демидович, не ходите больше сюда. У меня на ложь аллергия. Вот чешусь даже вся, – и почесала руку.

Он устало вздохнул:

– Наташ, может, хватит?

Выглядел он, надо сказать, измученным. Мятая, небесного цвета рубашка, темно-синий костюм были изрядно поношенными и неаккуратными.

– Не хватит, – надулась я.– Не я на тебя спорила…на вас. Это подло.

– Знаю.

И тяжёлая тишина. Если честно, я не так уж и злилась, просто очень сильно обиделась. И хотела сама не знаю… помучать, позлить, а лучше взять и надавать по его физиономии.

– Ну, хочешь, стукни меня,– нарушил он тишину.

– Хочу! – и стукнула его книгой, лежавшей тут же на кровати.

– Полегчало? – с надеждой спросил он, потирая лоб, в который я угодила.

– Нет.

– Жаль.

– Наверное.

И тишина. Почти. Костя сидел смачно хрустел зелёным яблоком.

– Константин Демидович, я тоже теперь хочу яблоко.

Костя ухмыльнулся, но встал и пошёл мыть яблоко.

– Знаешь, по-моему, у меня теперь аллергия на собственное отчество. Давай по старому «Костик», а? – жалобно сказал он, протягивая мне яблоко. Я протянула руку взять зеленый манящий фрукт, но он не отдал, крепко сжав в руке, – играется, но увидев мой жалкий взгляд, провожающий фрукт, все-таки сжалился.

– Ну, уж нет, Константин Демидович.

И вновь тишина, только теперь хрустят два яблока. Пришла мой лечащий врач – Анастасия Павловна – блондинка, сорока с хвостиком лет, слегка полноватая и доброжелательная женщина.

– Здравствуйте, молодые люди. Как настрой? Вижу. Что болит? – она зашла с карточкой в руках и, не теряя времени, ушла мыть руки.

– Чувствую себя хорошо. И готова отправляться домой. Хоть сейчас, – бодро отрапортовала я. Костя лишь с улыбкой наблюдал за происходящим.

– О! Какая быстрая. Ну, давай посмотрим.

Она аккуратно прощупала живот, в одном месте у меня была большая гематома.

– Так, тут все уже хорошо, как я и думала. Температура тоже нормальная, давление. Было сотрясение – последствий не осталось. Так, анализы, – она перелистала мою амбулаторную карту,– тоже в норме. Понаблюдаем ещё пару дней и отпустим.