Кафе «Поющий енот» - Евгения Перова Страница 22

– Выбрали что-нибудь? – спросила из-за стойки девушка в оранжевой блузке и коричневом форменном фартуке. Симпатичная, хотя и не красавица – востроносенькая брюнетка с яркими темными глазами. Она улыбалась. Улыбка у нее была замечательная – «звездная», почему-то подумалось мне.

– А что бы вы посоветовали? – спросил я и, прищурившись, прочел имя на бейджике. – Полагаюсь на ваш вкус, Екатерина.

– Ой, это вы напрасно! – воскликнула она. – Я не люблю сладкое. Попробуйте «Малиновый бархат», его чаще прочих берут. Неприторное, по крайней мере. Вот кофе я возьмусь вам посоветовать.

– И какой же мне подойдет кофе? Или надо говорить «какое»? Всегда путаюсь.

– Кофе – он. А оно – это говно. Ой, простите!

Я невольно рассмеялся:

– Ничего страшного. Так какой кофе вы мне приготовите? Признаюсь, я сам не сильно разбираюсь. Всегда предпочитал вино. Или что-нибудь покрепче.

Предпочитал, да. Но за последние годы я не выпил ни капли спиртного. Не было желания – пить, есть, любить, жить…

– Конечно, эспрессо, – уверенно сказала Екатерина.

– Да? Интересно!

Девушка готовила мне эспрессо, не умолкая ни на минуту, а я наблюдал за процессом и слушал, а потом следовал ее указаниям:

– Эспрессо – это кофейный экстракт медовой густоты. Быстрый кофе. Быстро готовится, быстро подается, мало живет и выпивается в два глотка. Можно ли им наслаждаться? Еще как! Станьте исследователем. Попробуйте. Вот первый глоток – непривычно и ярко. Что чувствуется ярче всего? Кислинка или горчинка? Какая она? На что это похоже? Апельсин, шоколад? Ягода? Бархатистая горечь?

– Легкая кислинка. И шоколадная горечь.

– Верно. Второй глоток будет уже немного иным. Чувствуете?

– Да, пожалуй…

– Вы знаете, как раз сегодня я думала, что эспрессо – это не только знакомство с кофе. Это знакомство с собой. «Что я чувствую?» – как редко мы знаем честный ответ на этот вопрос. Как редко хотим знать! И два-три глотка эспрессо – это то время, когда ты ищешь ответ. И учишься его находить – все точнее и четче.

Я задумался, потом внимательно взглянул на Екатерину:

– Спасибо. Именно то, что мне сейчас нужно: найти внутренний ответ на этот вопрос. Вы мудрый человек.

– Это кофе – мудрый напиток.

– А как вы стали таким хорошим специалистом по кофе?

– Бариста?

– Это так называется? Вы что-то заканчивали специальное?

– Заканчивала я педагогический институт. Работала учительницей, преподавала литературу и русский. Но позорно сбежала, потому что это адский ад. Потом… Ой, где я только не работала! И вот прибилась к кофейному делу. Есть специальные курсы, где учат тайнам кофейного мастерства. Мой тренер говорил, что у меня способности к этому делу.

– Тренер?

– Ну да. Почему-то он так называется.

– А вы не могли бы дать мне контакты тренера?

– О, тоже захотели приобщиться?

– Сам не знаю. Но вдруг…

– Конечно, сейчас найду его визитку.

Мы проговорили почти два часа. На прощание Екатерина дала мне крошечный пакетик с молотым кофе – на удачу. Я засунул его в наружный карманчик пиджака, невольно усмехнувшись: и что это со мной происходит?

Вышел на улицу, постоял…

И вдруг жизнь, от которой я прятался, обрушилась на меня подобно летнему ливню: запахи опьянили меня, а звуки оглушили. Была середина апреля, первые зеленые листочки уже появились на росших вдоль тротуара деревцах, названий которых я не знал. В садике около кафе цвели нарциссы и какой-то маленький кустик сиял нестерпимо желтыми цветами, словно облепленный солнечными зайчиками.

– Это форзиция, – сказала Екатерина, которая вышла на крыльцо покурить.

– Форзиция? – растерянно переспросил я. – Никогда не слышал…

– Она всегда расцветает первой – правда молодец?

– Правда.

– Посмотрите, что на небе-то делается!

Я поднял голову к небу: в просветах между серыми и белыми облаками пробивалась пронзительная синева. Меня охватило чувство какой-то совершенно детской радости – еще чуть-чуть, и я взлечу! Взлечу и нырну в эту праздничную синеву.

– Удачи вам!

– Да-да… Спасибо, – рассеянно отозвался я. За моей спиной хлопнула дверь кафе, а я все стоял с задранной вверх головой и улыбался. Странное дело, теперь я знал, что делать со своей жизнью. Я наконец оторвался от созерцания неба и бодро двинулся к своему офису. Меня переполняло удивление – я изумлялся полноте и яркости ощущений, собственной решимости и определенности желаний, а еще тому факту, что я так долго общался с девушкой, не имея на нее никаких видов. Раньше я так не умел. Я воспринимал девушек конкретно: можно с ней переспать или нет? Пригодится еще как-нибудь или нет? И все. Просто поговорить, подружиться – это мне и в голову не приходило. Впрочем, и к мужчинам я относился примерно так же, только что переспать, конечно, не хотел. Да уж, интересным человеком я был. По дороге я позвонил брату:

– Ты не занят сейчас? Надо поговорить. Я зайду?

– Заходи, конечно. Куда ты вообще подевался? Отец хочет тебя видеть, секретарша твоя ничего вразумительного сказать не может…

Игорь появился на свет, когда мне было почти семь лет, и я совсем не был рад этому обстоятельству. Сам не помню, но родители не раз рассказывали, как я скандалил из-за младенца: «Мы так хорошо жили, зачем вы этого мелкого родили?» Роль старшего брата мне не нравилась, так что Игорю пришлось несладко: как я его дразнил, как изводил! Но к пятнадцати годам «этот мелкий» перерос меня на целую голову, так что пришлось мне немного пересмотреть методы «воспитания» младшего брата. Мы никогда не были близки, не сблизились и после маминой смерти. И вот теперь я шел к брату, не зная, чего ожидать. Он встал мне навстречу, и мы некоторое время молча стояли, разглядывая друг друга.

– Присаживайся, – сказал брат. – Выпьешь что-нибудь? Чай, кофе? Что-то покрепче?

– Нет, спасибо. Я только что пил кофе. Хотя… есть у тебя минералка?

– Конечно.

Мы сидели в углу кабинета за невысоким журнальным столиком. Я задумчиво вертел в руках стакан с холодной минералкой, брат вопросительно поглядывал на меня, но не торопил.

– Ты спрашивал, куда я подевался, – наконец произнес я. – Так вот, я сбежал. Из собственного кабинета. И готов бежать дальше.

– Не понимаю.

– Да чего тут понимать. Я решил завязать.

– То есть… Ты хочешь сказать, что уходишь из бизнеса?!

– Да.

– Но почему? Ты же…

– Потому что меня больше нет. Нет того Николая, которого ты знал.