Второй шанс - Эмили Хейнсворт Страница 22

Этого не может быть, — громко говорю я, забыв, что нужно соблюдать тишину. — Я не был на озере уже два года. А катер отец продал, когда они с мамой развелись.

Он его так и не продал… после того как ты ему позвонил и попросил этого не делать.

Не может такого быть, — возражаю я, качая головой. — Но даже если это и так, я туда ездил только с…

Все правильно. Вив была твоей девушкой, — говорит Нина тихим, успокаивающим голосом.

Я смотрю на нее, чувствуя, что потерял дар речи. Она краснеет.

Я же сказала… ты мой лучший друг.

Нина, как и все остальные, случайно произнеся при мне имя Вив, чувствует себя неловко.

Набрав в грудь воздуха, я снова смотрю на фотографию, изучая свое лицо… если, конечно, его можно назвать моим. У парня на снимке прическа короче, чем у меня, — так я стригся, когда играл в футбол, чтобы было удобнее носить шлем. Он улыбается как идиот. Нина тоже выглядит довольной.

Но как? — спрашиваю я, потрясенно моргая.

Я тоже этого не понимаю, но, Кам…

Я не могу поверить в то, что нас двое!

Нет, вас не двое, — говорит Нина, сжимая зубы от напряжения. — Ты — это ты… но мир, в котором ты живешь, другой.

Другой мир? Мир, в котором я живу… Я испытываю сильнейшее желание немедленно уйти туда, где памятная доска Вив не разорена, а у отца больше нет катера. Я хочу домой. Берусь за дверную ручку, намереваясь немедленно отправиться туда.

Нина молниеносно втискивается между мной и дверью.

Я пыталась тебе это объяснить. Нельзя выходить прямо сейчас. Ты же видел меня вчера вечером, верно? Только это была не я?

Вспоминаю ее в кафе за стойкой, ее улыбку и забавно сморщенный веснушчатый носик, фартук официантки, который был на ней. Чувствую, что вспотел от волнения — кожа кажется противной и липкой.

Да, наверное…

И какая она была? — спрашивает Нина дрожащим голосом.

Она выглядела точно так же.

Нина, напряженно улыбаясь, придвигается ко мне. Я вижу на лице знакомые веснушки, только носик не наморщен, как тогда, в кафе.

И вела она себя так же?

Нет, — говорю я, качая головой.

А в чем разница?

Прежде чем ответить, я пару секунд думаю, стараясь понять, чем отличается Нина, стоящая передо мной, от той официантки.

Знаешь, она была какая-то более… веселая, что ли.

Лицо Нины мрачнеет.

Вот видишь? Ты понял, что это не я. То же самое будет, если кто-нибудь увидит тебя. Сразу будет понятно, что ты — не Кам, которого все знают.

Вспоминая нашу с Ниной первую встречу, пытаюсь представить, как бы я отреагировал, увидев самого себя в роли прозрачного привидения, испускающего зеленоватые лучи света. Положив руку в карман, нащупываю фотографию Вив.

Да, нужно возвращаться, — говорю я.

Обязательно. Ты должен вернуться. Но, если сделать это сейчас, кто-нибудь может увидеть, как ты проходишь через портал.

Выглянув в окно, я вижу на небе бледно-розовые проблески зари. К тому времени, когда я доберусь до школы, будет уже совсем светло.

Если я побегу…

Нет, слишком поздно.

Нина преграждает мне путь руками, и это выглядит так глупо, потому что я мог бы с легкостью оттолкнуть ее, хотя я и не в лучшей физической форме. Но говоря о том, что меня могут заметить, она была права. В принципе, перспектива столкнуться с самим собой меня не слишком пугает.

Взглянув на фотографию снова, я задумчиво чешу подбородок. Неужели я — то есть он — все еще способен так улыбаться?

В это трудно поверить. Но одно я могу сказать точно — мне нужно побриться. Смотрю на довольную физиономию Нины на фото. Удивительно, насколько сильно мы оба отличаемся от наших… версий. Почему она работает официанткой? Почему отец решил отдать мне — то есть ему — катер? Почему, когда она улыбается, не морщит носик? И какого черта у этого парня на снимке такая довольная рожа?