Останься со мной - Джессика Кансоло Страница 22

– Я знаю Эйдена уже много лет. Мы прошли и огонь, и воду, и медные трубы. Мне не нужна бумажка, чтобы считать его братом.

От его слов замирает сердце. Я бы хотела, чтобы ко мне тоже так относились. Мэйсон шаркает ногами, неловко ерзает на стуле. Я вижу, что он хочет спросить меня об Эйдене, но я не готова говорить – проще обойтись без этого диалога.

– А что мама сказала?

– Она нашла эту идею изумительной, но огорчилась, что я не рассказал им раньше, – с трудом признается он. Мэйсон понимает намек и поддерживает разговор в безопасном русле. – А ты? Ты рассказала маме?

Я усмехаюсь, но без намека на юмор.

– У нас с мамой довольно трудные отношения. Мы ничего друг другу не рассказываем, если это не является чем-то необходимым. Если что-то и происходит, то мы обычно скрываем друг от друга.

Мэйсон хмурится.

– Почему ты так говоришь? Я уверен, что она ничего от тебя не скрывает.

Я обдумываю его слова.

– У нее появился парень, тайный парень. Я никогда его не видела и ничего о нем не знаю. Она всегда хихикает, читая его сообщения, и поздно приходит домой, когда не в рейсе.

– Тайный парень? Секретный агент, беглец или что-то вроде того?

– Нет. Я уверена, что он обычный, заурядный, скучный мужчина. Просто она его скрывает.

– Почему?

Я вздыхаю, стараясь ответить на его вопрос.

– Даже не знаю. Возможно, она считает, что я не готова видеть ее с кем-то, кто не приходится мне отцом. Я хочу, чтобы она была счастлива, и знаю, что их брак распался еще до смерти отца. Я не думаю, что это будет такой уж проблемой, если я познакомлюсь с этим мужчиной или хотя бы узнаю его имя.

Мэйсон поджимает губы, как будто о чем-то размышляя.

– А ты не думала, что она сама не знает, что к нему чувствует? Может, она не хочет знакомить дочь с человеком, в котором она не уверена на сто процентов.

– Может быть.

Мне приятно разговаривать с Мэйсоном, и я очень рада, что он сегодня здесь, со мной. Мы друзья, и я не хочу, чтобы он забывал об этом, несмотря на наши с Эйденом отношения.

– Вы действительно близки с мамой? – спрашиваю я.

– Да. Я, наверное, маменькин сынок, только никому не говори. – Он смеется, но его улыбка быстро меркнет. – Мне иногда ее жалко. Папа делает карьеру в маркетинговой фирме, поэтому его работа отнимает все силы. Он поздно приходит домой, больше времени проводит в офисе, сидя на телефоне. Я горжусь им и его достижениями – он уже довольно высоко поднялся в компании, но мне не нравится, что мама часто остается одна. Он должен уехать в командировку на следующей неделе, а я не хочу, чтобы он уезжал на рождественские каникулы, понимаешь?

– А что они будут делать, когда он вернется? – интересуюсь я.

– В выходные, после начала занятий в школе, мама собирается сделать сюрприз – устроить романтический выезд. Так что угадай, у кого будет свободный дом? Привет, вечеринка!

– Боже, Мэйсон, я почему-то уверена, что на каникулах мы каждый день будем тобой любоваться. Тебе не кажется, что мы от тебя слишком устанем, чтобы проводить с тобой еще и выходные?

– Кто же произносит «надоел» и «Мэйсон» в одном предложении? Эти слова употребляются только с частицей «не»! – Мэйсон подмигивает.

Рассмеявшись, я легонько шлепаю его тыльной стороной неповрежденной руки.

– Я скучаю по нашему общению, Мишка-Кей. – Его тон серьезный, задумчивый. – Приятно с тобой поговорить.

– О, я уже говорила раньше, но я, пожалуй, повторюсь: я идеальная девушка!

Мэйсон закатывает глаза, продолжая улыбаться.

– Похоже, у тебя кровь от головы к руке прилила. – Он кивает на мой распухший палец.

– Возможно, но от этого мое утверждение не становится менее правдивым, – подтруниваю я. – Мне тоже нравится с тобой говорить, Мэйсон. На то лучшие друзья и существуют.

На его лице вспыхивает неизвестная эмоция, однако он быстро ее скрывает.

– Да, – соглашается он. – Лучшие друзья. – Мэйсон улыбается, но неискренне.

Проходит, наверное, около часа, когда нас приглашают в кабинет. Посмотрев рентгеновские снимки, доктор объявляет, что я вывихнула средний палец и его нужно вправить. Чтобы сделать это, доктору потребовалось несколько секунд. Затем палец зафиксировали, примотав к безымянному, и велели четыре недели носить повязку (что является наглядным доказательством моего полного провала). Но в свою защиту скажу, что я не чувствую себя так уж плохо. Доктор сказала, что такое случается часто во время удара, хотя она добавила, что обычно это стены или неодушевленные предметы. Тем не менее, я считаю это победой. Мой статус в клубе крутых ребят еще не аннулирован!