Флирт - моя стихия! - Никола Марш Страница 22

Бетани никогда не испытывала проблем с пробуждением после жаркой ночи. Чувственные наслаждения вполне заменяли ей крепкий сон.

После таких марафонов она ощущала необыкновенный эмоциональный подъем.

Вторую ночь подряд они оба не знали сна, но для Бетани это был не предел.

В привычный час она поднялась и привычно же проследовала на кухню. То обстоятельство, что кухня эта была не ее, блондинку совершенно не смущало. Молодой организм требовал подкрепиться. А она полностью ему доверяла.

Эйдан еще обнимался с подушкой, когда зазвонил телефон.

— Да, папа, музей в порядке и музейщик тоже, — услышала она сонный голос, появившись на звонок.

Эйдан кивнул обнаженной женщине в дверном проеме и продолжил разговаривать по телефону со своим предшественником на посту директора музея. По его тону Бетани поняла, что разговор этот сугубо делового свойства. Но, не слыша слов, а лишь неясные отголоски, почувствовала раздражение Эйдана. Она списала это на резкое пробуждение.

— Эй, ты не голоден ли?! — позвала она, когда голос стих.

Сонный мужчина вошел в кухню.

— Бекон, яичница, — презентовала она свои кулинарные плоды. — Бекон основательно прожарен, как ты любишь. Я это запомнила… Что случилось? — перебила она саму себя, вглядевшись в растерянное лицо любовника.

— Мне кажется, мы поторопились, Бет, — сказал он, усаживаясь за стол. — Какое у наших отношений будущее? — выпалил он, глядя прямо перед собой, словно размышляя вслух.

— Время ли говорить об этом? — спросила женщина.

— По-моему, это следовало обсудить с самого начала. Или в крайнем случае сейчас, раз уж мы не сделали этого прежде, — объявил он.

— Давай сначала позавтракаем, — предложила ему Бет.

— Нет, — резко возразил мужчина. — Сначала главное. Завтрак подождет!

Он сосредоточенно помолчал с минуту. Потом прямо посмотрел на Бет и проговорил:

— Все, что произошло между нами, было столько же моим желанием, сколько и твоим. Я был бы рад, если бы наши отношения продолжались столько времени, сколько я остаюсь в Мельбурне. Ты знаешь мой образ жизни. Я археолог. Я не могу ограничиться исключительно административной деятельностью в пределах одного музея, одного города, одной страны. Мне придется уезжать в экспедиции, подчас на весьма долгий срок…

— Это мне известно, — поспешила заметить Бет.

— Но это далеко не все, что я собирался тебе сказать, — вновь взял он слово. — Скоро я вынужден буду уехать в одну из таких экспедиций. У меня, конечно, было намерение осесть, в котором я не был до конца уверен, я раздумывал, и встреча с тобой сделала эту проблему ощутимее. Но отец прав: если я стану только теоретиком, директор музея получится из меня плохой. Я хочу, чтобы ты это понимала, Бет, — серьезным тоном резюмировал Эйдан.

— Я понимаю это, — уверила его женщина.

— И хочу, чтобы в отношениях между нами не было недопонимания, Бет. Поэтому я намерен все прояснить до самого конца, — настойчиво произнес мужчина.

— Хорошо, — согласилась Бетани, понимая, что отменить или отложить этот разговор не получится.

— Какими ты видишь наши отношения? — спросил он любовницу.

— Флирт и игры уже позади. Я хочу, чтобы мы были парой. Я хочу не только спать с тобой, но и просыпаться рядом. Я хочу стать частью твоей жизни. Но я не могу требовать от тебя того, чтобы ты пожертвовал или пренебрегал своей профессией. Для меня очевидно, что ты ей предан. Я не собираюсь узурпировать твое внимание.

— По сути, я археолог с рождения. Это не преувеличение, Бет. С ранних лет родители вовлекали меня в профессию. И им это удалось. Пусть этап одержимости миновал, но глубинные мотивы заниматься этим делом у меня все те же, что и в пору юности.

— Я не вижу в этом проблемы, Эйдан, — проговорила она.

— Я вижу, потому что однажды уже сталкивался с нею. Были у меня уже отношения, которыми я очень дорожил и сопрягал с ними планы на будущее, совместное будущее с любимой женщиной… Она была искусствоведом. Несколько раз сопровождала меня в экспедициях, но всего через год таких вот скитаний она возненавидела этот образ жизни. Я видел, как она страдает, но даже не пытался что-либо изменить. Иными словами, я вынудил ее уйти. Я не горжусь собой.

— И? — спросила Бетани.

— Я не хочу повторять это вновь, милая.

— И все? — вновь задала она вопрос.

— По-твоему, этого не достаточно?

— И что же ты решил? — обреченно проговорила женщина.

— Бет, я хочу быть с тобой, когда я здесь, в Мельбурне. Но когда я уеду, а это, к сожалению, вскоре случится, ты не должна чувствовать себя связанной обязательствами. Если ты сочтешь нужным устраивать свою личную жизнь, я тебя пойму, — произнес он.

— И ты, соответственно, тоже не будешь чувствовать себя связанным обязательствами, находясь на другом краю света? Если так, то ты просто боишься рискнуть. Ты боишься не выдержать постоянных сомнений в верности своей женщины, поэтому либо возишь ее всюду с собой, либо просто отпускаешь на все четыре стороны. Проблема не в твоей профессии, — резюмировала Бетани и вышла из-за стола.

Червь ревности закрался в сердце Бетани Уокер. И вовсе не из-за упомянутой женщины-искусствоведа, которая еще недавно была возлюбленной Эйдана. Бетани ревновала его к совершенно иному его влечению. Она не знала, любовь ли это к науке, к профессии, к странствиям и скитаниям. Тяга, не поддающаяся контролю. Она остро чувствовала, что Эйдан никогда не будет ей принадлежать. Он даже себе принадлежать не в силах. С молоком матери впитав привычку к перемене мест, он просто покорился ей без борьбы и шел на попятный каждый раз, когда жизнь ставила его перед выбором.

Она хотела именно этого мужчину, но теперь не была уверена, что это желание разумно и исполнимо. Точнее даже, она убедилась в обратном. Или позволила ему убедить себя.

В любом случае Бетани чувствовала себя неуютно. Ей еще ни с кем и никогда не приходилось переживать подобный этап в отношениях. У них с Эйданом, не без ее усилий, все сложилось так стремительно, что, казалось, в эту пару дней уместилась целая жизнь, и теперь любое затруднение виделось роковым.