Упал. Очнулся. Папа! - Янина Логвин Страница 22

Уборщица, что в этот момент натирала полы возле Воронова — низенькая пожилая женщина, подтянула к себе швабру и распрямила спину. Зыкнула на мужчину недовольно.

— Особа? Ишь ты, каков умник выискался — чувствует он! Конечно, она расстроена. А какой жене понравится, что ее любимый муж не признает? Не верьте ему, милочка, — обратилась ко мне с добрым участием. — И не слушайте! Все они, мужики, артисты! Как только шуры-муры заведут на стороне, так у них память и отшибает! И жена ему не жена, и семья не нужна! Ишь, расселся тут важным филином, распушил перья… То фамилия ему не такая, то полы я не так мету… А кто ты есть-то, как не Петухов? Он самый и есть!

Я даже поправить ее с фамилией не успела, как уборщица — хвать! — и шлёпнула болезного шваброй по тапкам! Да так быстро, что мы и опомниться не успели, а Воронов уже поджал ноги и уставился на нахальную женщину.

Испугавшись за нее, я шагнула ближе. Да и положено мне, вроде как, успокоить мужа.

— Эй, вы!

— Андрей, послушай… — я подала голос, но слушать меня мужчина не собирался.

— Что… что вы себе позволяете?! — и грозно рычать не разучился. Нахмурившись, деловито отпихнул от себя рабочий инвентарь старушки, но та попалась не из робких, и пугаться не собиралась.

— А чё? У тебя, что ль, голубчик, разрешения спрашивать? Он еще тут к медсестрам подкатывал! — вдруг наябедничала мне, убедительно кивнув головой в его сторону — Говорит одной: ух, какие у тебя сочные булочки, так и хочется сделать в них укол!

О, господи. Не знаю, когда и как, но, похоже, мой шеф успел здорово насолить старушке. Потому что из всех нас в этой комнате она одна явно получала удовольствие.

Ну и еще Тамарка, озадаченно закусившая губу.

И если бы Воронов покраснел — я бы, возможно, и поверила. Хотя, если честно, с ним это обвинение не очень вязалось. Но он побледнел и спал с лица. И почему-то на меня взглянул — коротко, но я заметила.

— Что вы несете?! Не было такого! Ни к кому я не подкатывал!

— Было-было! Я точно знаю! Может, и не сказал, но подумал! У, стервец! — и снова шваброй по ногам — шлёп! — На моего гуляку-мужа похож. Тот тоже смазливый да ладный был. Дома — люблю не могу, а как на улице с какой свиристелкой увижу, так он меня знать не знает, словно мы чужие! Что, небось и дети есть. А, милок?

— Нет у меня никаких детей! И прекратите в меня вашим инвентарем тыкать, я этого не потерплю!

— Есть! — Это я, решившись, наконец подошла еще ближе.

Пора этот цирк заканчивать. Было непривычно обратиться к шефу на «ты», но выбора у меня особо-то и нет. Из нас двоих сейчас не я должна вести себя странно.

— Послушай, Андрей, — терпеливо обратилась к мужчине. — Я понимаю, что кажусь тебе незнакомой и несимпатичной. Но это пока! Ты просто оденься и пойдем, д-дома поговорим, хорошо?

Нет, не хорошо. Голубые глаза сверкнули таким льдом, что я едва не проглотила свои слова назад. И снова холодный взгляд смерил меня с ног до головы.

Ну, не нравлюсь я ему, хоть тресни! Что при памяти, что без. Кажется, ничего у нас с Лешенко не выйдет. А выйдет отсюда Воронов сам, один-одинешенек, побродит по городу и наткнется на Куприянова с Людоедочкой. Вот уж те уже церемониться и терпеливо ему объяснять, кто он такой, не станут. Им амнезия, как подарок с неба!

Но оценка в льдистых глазах задела. Да еще как.

Что ж это я, неужели хуже всех? Пусть не писаная красавица, но парни всегда замечали. Я тут из-за него переживаю, сон потеряла, жизнь себе усложняю, а ему хоть бы хны! Не в его вкусе рыжие, видите ли. Как будто я выбирала, какой мне родиться!

Была бы швабра в руках, честное слово, я бы ему ею не по ногам, а по мордасам шлёпнула!

— Никуда я с вами не пойду! Повторяю еще раз: я не знаю вас, девушка! Первый раз вижу! Какая вы мне жена? Самозванка! Здесь таких, как я — в каждой палате по штуке! Идите и найдите себе другого мужа, а меня оставьте в покое! Я не ощущаю родственной близости с вами, ясно?

‍​‌‌​​‌‌‌​​‌​‌‌​‌​​​‌​‌‌‌​‌‌​​​‌‌​​‌‌​‌​‌​​​‌​‌‌‍

И так уверенно это Воронов заявил, надменно поджав губы и важно сложив на груди руки, что подкравшаяся сзади Тамарка, не утерпев, пихнула меня кулаком в ягодицу: мол, не стой пнём, Дашка! Он, конечно, гад, но срочно делай что-нибудь, иначе вся операция «жена» к чертям провалится!

Ну, я и сделала. Не сдержавшись, хлопнула строптивого «мужа» ладонью по затылку, чтобы не позорил на людях и не выделывался. И сразу так приятно на душе стало, аж щеки порозовели!

— Еще как пойдешь! Я тебе покажу первый раз! А ну собирайся домой, паразит! Быстро, кому сказала! — грозно цыкнула. — Фиг ты у меня сбежишь от семьи и от ответственности! Две минуты жду и ухожу, понял? Будешь тут хоть до посинения медсестрам уколы ставить!

Ну вот, другое дело. Стёпке помогало и этого отрезвило. Как только про ответственность и семью услышал, так спесь свою и растерял. Засобирался неуверенно. Кто ж про такое-то врать станет?

Врач Морозова покашляла тактично и удалилась. За ней и старушка со шваброй выскользнула. Одна Томка осталась стоять, от любопытства подергивая носом — потому что Воронов вдруг встал и стянул с себя верхнюю часть пижамы.

— Вот здесь в сумке вещи — джинсы, джемпер и куртка. Остальное сам возьмешь, что на тебе было, если захочешь. Жду на улице. Сейчас не поедешь — больше в дом не приму, так и знай!

Сказала, как отрезала. Схватила Тамарку за руку и вытащила за собой из палаты. А нечего на чужих мужиков пялиться!