Невеста-беглянка - Тара Пэмми Страница 22

Это был удар ниже пояса. Андреас помрачнел.

– Куда? – сдавленно спросил он.

– В Штаты. В Колорадо, – рассеянно бросила Ариана, расхаживая по комнате.

– Никуда ты не поедешь! – рявкнул он.

– У Ронды начался развод. – Ее лицо было бледным как полотно. – А муж избил ее! Я нужна ей, Андреас.

Он вытащил мобильный и стал набирать номер.

– Петра устроит ей круглосуточную охрану и заботу. Муж больше не тронет ее и пальцем.

– Я должна ехать. Ронда была рядом, когда… Когда я была совсем одна. Это важно, Андреас! – шептала она, словно не слыша его.

А у Андреаса от одной мысли об этом шел мороз по коже.

– Xρiστos, Ариана, как ты не понимаешь, что твоя работа опасна? А если этот мерзавец и тебя ударит? – Андреас почти кричал. Такого с ним еще не бывало. – Давай перевезем Ронду сюда, как только она придет в себя. А завтра утром ты перво-наперво отдашь все свои папки с документами Джианнису. Я хочу, чтобы охранная служба сопровождала каждое дело, которое ты будешь вести. Ты и без того отличная мишень…

Ариана закрыла его рот ладонью, а другой рукой обхватила его за талию. Он одеревенел. Когда она успела добиться такой власти над ним?

– Если ты вмешаешься в мою работу, ты меня потеряешь, – произнесла Ариана почти умоляюще, словно понимая, что с ним происходит. Она хотела, чтобы он доверился эмоциям, которые испытал впервые в жизни.

– Это то же самое, как если бы тебе приказали покинуть Дрэкон. Ты бы смог, Андреас? Если бы тебе пообещали любые сокровища мира?

Он убрал ее ладонь со своих губ. Его пульс бился с бешеной скоростью.

– Нет.

Она обхватила его лицо ладонями, вынуждая встретиться с ней взглядом.

– Тогда я прошу – расслабься. Со мной ничего не случится. Доверься мне, и я к тебе вернусь.

Андреас прижался губами к тыльной стороне ее запястья и глубоко вздохнул. Отпустить ее значило оторвать от себя кусок. Но он должен был это сделать. Ради них обоих. Каким бы Тэос ни был безумным, как бы он ни испортил его детство, в одном он был прав: страсть была опасна для людей вроде них – для мужчин, от которых зависят судьбы тысяч людей, которые легко могли злоупотребить властью, чтобы распорядиться жизнью близких. Его до сих пор переполняло звериное желание разрушить ее карьеру, сжечь документы, отрезать Ариану от общества, обеспечить ей полную безопасность. Забрать ее себе.

«Моим тюремщиком стал мужчина, которого я любила».

Нет, никогда… Он не станет убийцей ее души. Он убрал ее руку и отвернулся:

– Ладно, поезжай. Даю тебе неделю и, если понадобится, приволоку обратно за волосы.

Она обвила его руками и засмеялась:

– Никак не могу решить, кто мне больше нравится – Андреас-ученый или Андреас-воин. Думаю… – Ее руки опустились на его талию, затем ниже, и ее ладонь накрыла его возбужденный орган. – Я хочу обоих.

Андреас вздрогнул:

– Ты колдунья.

Он жадно впился в ее губы. Он должен ее отпустить, несмотря на противный холодок под ложечкой. Несмотря на дрожь, сотрясавшую его при мысли о том, что она не вернется. Все невысказанное Андреас вложил в свой поцелуй. Оторвав от пола, он прижал Ариану к себе. Пусть поймет, что принадлежит ему.

Внезапно он почувствовал, что ее трясет и ей трудно дышать.

– Ари, в чем дело? У тебя приступ?

– Нет, – прошептала она. Как объяснить ему, что настал тот поворотный момент, когда ей стало ясно: она пропала. Окончательно и бесповоротно.

– Ш-ш-ш… Agapi mou. Скажи, что мне сделать, Ари. Скажи, чего ты хочешь.

– Просто… – «Просто скажи, что любишь меня. Скажи это так, чтобы я призналась тебе в ответ. Чтобы я могла кричать об этом на весь мир».

– Ты моя, Ариана. Я тебя никому не отдам.

Она засмеялась сквозь слезы:

– Просто держи меня.

В его объятиях она сразу согрелась. Его тело было жестким и мощным, несмотря на худощавость. Прижавшись щекой к его груди, она слышала стук его сердца. Ничто не могло сравниться с объятиями Андреаса – казалось, она вернулась домой.

Где-то в глубине души Ариана понимала, что все меняется. Она тонула, падала, не в силах остановиться. Нельзя быть с Андреасом и одновременно с ним сражаться. Нельзя находиться рядом с ним и отрицать, насколько он для нее важен. И всегда был. Ариана спрятала лицо у него на груди, боясь, что он все прочитает по глазам.

– Никогда меня не отпускай, – прошептала она, дрожа.

Через три недели настал день коронации – яркий и солнечный. Ариана смотрела в зеркало, ужасно нервничая.

Наконец воцарилась тишина – после долгих часов переговоров с дизайнерами, стилистами, советниками и придворным ювелиром. Еще несколько минут – и она спустится по извилистой лестнице, где будет ждать Андреас. Еще несколько минут – и мир узрит Ариану Дрэкон. Еще несколько минут – и начнется церемония, где их провозгласят королем и королевой.

В большом овальном зеркале ее платье переливалось, словно было отлито из золота. При свете ламп ослепительно сверкали бриллианты на заколках в ее высокой прическе. Она поправила диадему. Лишь теперь, оставшись в одиночестве, Ариана призналась себе, что Андреас оказался прав: от сложных ситуаций она умела только убегать.

Ее отец, король Тэос, Андреас – все они были уверены в ее никчемности. До некоторых пор Ариана и сама так считала. Она никогда не верила в себя. Не верила, что достойна Андреаса и его откровений в рыбацкой деревушке.

Ее всегда мучили сомнения. Может, отец говорил правду, и она до конца жизни останется ходячей катастрофой? Однако сегодня Ариана ощущала, что ее внешность наконец совпала с мироощущением. Она выглядела уверенной, бесстрашной, стильной женщиной, которая растопила сердце хладнокровного принца. И отдельное спасибо за это стоило сказать наряду.

Золотистое платье в пол было ее собственным выбором. Личный секретарь Арианы, так же как и Петра, сочли его излишне дерзким, слишком радикальным. Ариана и бровью не повела. Золотой шелк был настолько мягким, что буквально сливался с ее телом. Платье было с открытыми плечами, прямым вырезом и свободными рукавами. На талии оно переходило в пышную юбку.

Пытаясь унять волнение, Ариана положила ладонь на живот и замерла, пораженная новой мыслью. Все эти недели она пыталась скинуть с себя щупальца Дрэкона и его многовекового великолепия. Когда ей хотели внушить важность происходящего, она делала вид, что все это ее не интересует. Никандрос только рассмеялся, когда она попросила его честно рассказать о женщинах, претендовавших на заветную роль королевы, и о том, как она выглядит на их фоне. Один Андреас не давил на нее с тех пор, как она вернулась, – на неделю позже назначенного срока, но как раз вовремя, чтобы успеть подготовиться к безумию коронации. Один Андреас не забивал ей голову нравоучениями, предупреждениями, умными фразами.