Павлиний глаз - Энни Уэст Страница 22

Ей захотелось быть одетой, когда он был совершенно наг. Ей хотелось проучить этого вельможного зазнайку. Представить все так, словно между ними ничего не было. Насмешливо взглянуть в его лицо, когда он проснется.

Она постаралась выскользнуть из его рук незаметно, но он почувствовал движение и сквозь полудрему спросил:

— Ты уже проснулась, Белль?

— Да, — нехотя ответила она.

Рафик, не открывая глаз, погладил ее по плечу. К своему ужасу, Изабелл осознала, что отчаянно желает повторения своих недавних терзаний.

— Надеюсь, теперь ты чувствуешь себя лучше?

— Да, я чувствую себя значительно лучше, — согласилась Белл и повторила попытку улизнуть.

Принц поймал ее за талию, привлек к себе, провел ладонями по ягодицам и между ними, плотно и настойчиво. Она напряглась, и он это почувствовал.

— Все же, должно быть, ты чувствуешь себя недостаточно бодрой, чтобы вставать. Возможно, мне не стоило тебя так утомлять.

Она невольно скорчила гримасу в ответ на его наглый намек.

— У меня есть что-то освежающее для тебя.

— Не знаю, что ты имеешь в виду, но чувствую, что следует отказаться. — Она привстала на постели, стараясь избегать смотреть на него.

— Как хочешь. А я все же схожу. — Он присел на постели.

— Подожди! — окликнула его Изабелл и обхватила его обеими руками за плечи.

— Белль, я хочу встать.

— Нет.

— Позволь мне встать, — он с силой расцепил ее руки и встал с постели.

Встав над Изабелл, он посмотрел на нее с прищуром.

— Рафик, что-то не так? — испуганным голосом спросила она его.

— Нам обоим следует остыть, Белль, и это не шутка, — его тон был резок, это обидело ее.

— Зачем же? Есть другое решение, если это так серьезно...

— Я не стану это обсуждать, Белль. Не дави на меня, если не хочешь осложнений.

Но Изабелл еще сильнее прижалась к нему, сцепив кисти в замок.

— Перестань, — прикрикнул он.

— Я так хочу! — подобным же тоном отозвалась она. — Так надо, послушайся меня, — нежно промурлыкала она, целуя его спину.

Она обошла вокруг мужа, даря ему поцелуи, обхватила его лицо ладонями, поднялась на цыпочках — ближе, еще ближе, заглянула в потемневшие глаза, раскрыла рот, чтобы прошептать ему о своей любви, но не успела...

Он опоясал ее, вернул на подушки, очерчивая ее бедра руками, услаждался трепетом ее груди, целуя и покусывая ее упругую пышность. Ее руки на этот раз были свободны, и она нежно вторила его ласкам. Белл явственно чувствовала, сколь велико его напряжение. Он был так близко, она ощущала его давление. Белл приняла его возбужденную плоть и вдруг произнесла:

— Ты не предохраняешься?

Он взревел, достиг экстаза. А затем, спустя несколько минут, недовольно ответил:

— Деточка, я здоров. Тебе нечего бояться. И зная тебя, полагаю, мне тоже не стоит чего-либо опасаться.

— Все верно. Но я могу забеременеть...

— Да, иногда замужние женщины действительно беременеют от своих мужей. Считается, что это нормально, но тебя, похоже, это смущает. Могу узнать — почему?

Она смолчала.

— Кто знает? — продолжил принц. — Возможно, в эту самую минуту совершается чудо. Быть может, именно сейчас зачинается дитя. И это может быть сын, будущий наследник трона.

Что ж, действительно вполне возможно. Во всяком случае, так показалось Белл. Но как ей к этому отнестись, она сама еще не знала. Знала лишь, что предположение о будущем ребенке приятно для ее мужа.

Еще недавно она была женщиной, которая не ходила на свидания уже около двух лет, не думала ни о семье, ни о детях, с головой была погружена в работу. И вдруг она осознает себя замужней, размышляющей о потомстве...

Идея забеременеть от принца, затем от короля, рожать ему смуглых черноволосых принцев и принцесс показалась ей занимательной.

Но затем у этой мысли появилось ее кривое отражение. Она представила мужа монархом, озабоченным численностью своего потомства, для которого дети — не дети, а наследники, жена — не жена, а плодовитая самка.

Белл отвернулась и сказала:

— Я очень устала.

Он лег, зависнув над ней своим весом, и разрешил:

— Тогда отдохни.

— Мне тесно и дышать нечем, — отодвигалась она от него.

— Не придумывай, — он положил ее поверх себя и обхватил руками.

— Я слишком тяжелая.

— Слишком тяжелая! — рассмеялся принц. — Не смеши меня, Белль. Я бы сказал, что ты слишком легкая. Расслабься и отдохни.

— Но...

— Если у тебя есть еще какие-то «но», значит, не так уж сильно ты устала и нам ничто не мешает продолжить...

О чем думала Изабелл Маргарет Уинтерс, соглашаясь на этот брак? О чем угодно, только не о его прямых последствиях!

Перед ней был выбор — поддержать человека, спасшего ее от неминуемой гибели, или, устно отблагодарив, вернуться к своей археологической деятельности и на этом закончить их знакомство. Белл предпочла стать истинно благодарным человеком. Она мужественно снесла все предсвадебные приготовления, стараясь не обращать внимания на неудобства, а думала лишь о том, чтобы не подвести принца, который так на нее рассчитывал...

Она ни на секунду не задумалась об интимной стороне брака, возможно потому, что вопрос современного монаршего семейного общежития был для нее изначально не ясен. Кроме того, Изабелл была уверена, что когда этот брак отыграет свою социально-политическую роль, его немедленно расторгнут — к обоюдному удовольствию сторон, и тогда ей точно ничто не помешает утонуть в столь обожаемых ею археологических глубинах.

Могло ли это в полной мере объяснить ее недоумение мужней настойчивостью в первую брачную ночь или теперешней его надеждой на скорое прибавление в монаршей семье? Может, это была всего лишь запоздалая реакция на постигшее Белл счастье? Ведь в словах принца все согласовывалось со здравым смыслом, отвечало заведенному порядку вещей. Принц не мог и заподозрить странного хода мыслей самой Изабелл. В его представлениях их брак был совершенно заурядным, если не считать ранга и той поспешности, которая, впрочем, соответствовала восточной традиции...

И, сколько ни пыталась Белл, принца она винить не могла. Да, он женился на ней ради благополучия своего трона, но ведь и она становилась частью этого благополучия. Да, он гордился своей принадлежностью к правящему клану, дорожил его традициями, любил властвовать и умел это делать, но ведь и она невольно приобщилась к достояниям аль Актар. Да, он не стал церемониться с ней, желая дать шанс новому поколению наследников, но ведь он и не обязан был отдавать за ее жизнь ценнейшую реликвию правящей династии. По всему выходило, что принц прав в своих требованиях и желаниях.