Мой любимый босс - Шэрон Кендрик Страница 22

Наташа мечтательно потянулась, вспомнив о прошедшей ночи. Теплой марокканской ночи…

Открыв глаза, девушка огляделась, но Рафаэля видно не было, поэтому, зевнув, она села и взяла свои часы. Десять! Неужели она так долго спала?

Ну, разумеется. Этой ночью, как и предыдущей, они почти все время бодрствовали. Это были чувственные ночи, за которыми следовало ленивое, эротическое утро. А после позднего завтрака они отправлялись на экскурсию по городу вместе с Заидом и Франческой. После ланча все возвращались в особняк, где они с Рафаэлем удалялись на сиесту. Казалось таким чудесным, что среди дня можно свободно отправиться в постель. И не только постель. Подушки, горой наваленные на бархатных диванах, предлагали мягкую гавань для их тел, как и прохладный мраморный пол, так эротично контрастирующий с разгоряченной мягкостью возбужденной плоти.

Под мастерским руководством Рафаэля Наташа тоже стала смелой, расцветая под изысканными прикосновениями своего возлюбленного, чувствуя себя достаточно свободной и раскованной, чтобы прикасаться к нему так, как она всегда мечтала.

Каким наслаждением было для нее видеть, как это жесткое, властное лицо смягчается под ее губами. Я могла бы к этому привыкнуть, подумала она.

Внезапно какое-то позвякивание прервало ее размышления, и, подняв глаза, Наташа увидела, что Рафаэль входит в комнату, неся поднос с соком и кофе. Она заметила, что он уже оделся и побрился и кремовая шелковая рубашка облегает его крепкий торс. Наташино сердце зашлось от любви и желания.

Изменил ли что-нибудь этот уикенд? Чувствует ли он то же, что и она? Ведь между ними возникло что-то настоящее и не связанное с первоначальной причиной, которая свела их вместе. Готов ли он признать это?

— Доброе утро, — застенчиво проговорила Наташа.

— Привет, — ответил Рафаэль после некоторой паузы. Он безошибочно распознал этот тон и выражение лица, и сердце его упало. Таковы они, эти женщины. Страстные и требовательные тигрицы в твоей постели, потом они делаются скромницами, желая подтверждения, что нравятся тебе и утром, и стремясь перенести отношения на другой уровень.

Но он по опыту знал, что должен быть осторожен. Слишком много заверений дают им ложные надежды…

Рафаэль поставил поднос.

— Хочешь кофе?

— Я бы предпочла, чтобы ты вернулся в постель, — мягко сказала она.

Он послал ей прохладную улыбку, заставив себя оставаться на месте, хотя тело жаждало ее сладости.

— Мне нужно сделать несколько телефонных звонков, прежде чем мы отправимся в аэропорт, — уклончиво произнес он.

Реальность обрушилась на нее внезапно и раньше срока: золотая карета превратилась в тыкву даже до того, как часы пробили полночь.

— Телефонных звонков?

Глаза Рафаэля сузились, когда он услышал нотки возражения в ее голосе. Черт возьми, она думает, будто это какой-то медовый месяц? Неужели забыла, что все это спектакль, который они имели глупость осложнить постелью?

Его голос сделался суровым:

— Вообще-то мне надо работать, Наташа.

— Конечно, — быстро проговорила, чувствуя, как возвращается обратно к своей старой роли. Послушная Наташа. Уступчивая Наташа.

И все же какая-то новая холодная отстраненность наполнила ее сердце безымянным страхом. Так не должно быть после того, что произошло между ними. Ведь наверняка Рафаэль не может отрицать, что им волшебно хорошо вместе? Что-то, начавшееся как игра, стало чем-то совсем иным. Ведь прошедшей ночью, в постели, он заставил ее чувствовать себя так, словно она единственная женщина во вселенной!

Но это было в темноте ночи, безжалостно напомнил ей внутренний голос, и тогда ты не могла видеть его глаз. Все, что ты чувствовала, это его тело, а все, что слышала, он наверняка говорит каждой женщине, с которой спит. Что заставляет тебя думать, будто ты другая? Особенная?

— Одевайся, — коротко сказал он.

— Да.

Рафаэль поспешно отошел от кровати, чтобы не видеть ее разрумянившегося со сна лица.

— Мы позавтракаем на террасе с Заидом и Франческой. Встретимся там.

Он не может дождаться, чтобы уйти, да?

— Хорошо, — спокойно проговорила Наташа. Будь она проклята, если позволит ему увидеть ее боль и гнев. Но злилась она, главным образом, на себя за то, что позволила себе чувствовать боль. Рафаэль ничего ей не обещал, не так ли? Ничего, кроме чудесного уикенда и великолепного секса.

Она выдавила улыбку, заметив, что он не поцеловал ее и не прикоснулся. Не удостоил даже взгляда, который дал бы ей почувствовать, что она что-то значит для него.

После его ухода Наташа выпила кофе и принялась размышлять о том, как лучше с этим справиться. Теперь, когда они собрались возвращаться в Англию, Рафаэль усиленно пытается вновь установить прежние границы, очевидно, решив, что постель была ошибкой. У нее есть несколько возможностей.

Она может соблазнить его — или умолять заняться с ней любовью.

Или может сохранить гордость и достоинство и пожать плечами, словно это не имеет значения, даже если при этом ее сердце разрывается на кусочки.

Наташа приняла душ и оделась с особой тщательностью, выбрав простое белое платье и золотистый пояс на бедрах как единственное украшение, а волосы уложила в незамысловатый узел на затылке. Но она не была бы истинной женщиной, если бы не нервничала, поднимаясь на террасу и гадая, что принесет ей нынешний день.

Мужчины были одни. Они стояли у балюстрады, поглощенные разговором.

— А где Франческа? — спросила Наташа.

— К сожалению, она не присоединится к нам, — спокойно проговорил Заид.

— О? — Наташа взглянула на Рафаэля, но его черные глаза ничего не выражали. — Как жаль.

— Да, в самом деле, — холодно отозвался Заид. — Но она просила попрощаться с вами и передать наилучшие пожелания. А я сказал Рафаэлю, что он может привозить вас в мою страну, когда пожелаете.

Рафаэль многозначительно промолчал, а Наташа, поглубже спрятав обиду, заставила себя широко улыбнуться Заиду, после чего ответила, что когда-нибудь хотела бы приехать в Марокко со своим сыном.