Сто осколков счастья - Елена Колядина Страница 22

Варя стояла ни жива ни мертва.

– Девушка в зеленом платье, да, вы, вы! Вы где должны быть? Вадик, где должна быть девушка?!

Мужчина с пачкой листов глянул в текст и бодро сообщил:

– Девушка должна идти на работу: у нее утренняя смена на химзаводе.

– Ты уверен, что на химзавод ходили в брошках? – с угрозой спросил режиссер. – Где она ее взяла? Это же импортная брошка, польская. А у нас действие происходит в глубокой провинции, в дыре, в куриной заднице!

– В провинции тоже модные девушки были. Брошку она купила в ГУМе, – не уступал ассистент. – В отпуск ездила дикарем в Гурзуф и проездом, в Москве, отхватила брошку и сумочку.

– Уговорил. Девушка, как вас зовут? Варвара, у вас замечательное имя, объясняю: чудесное летнее утро, вы, молодая, модная, с брошкой, выходите из подъезда и идете на работу на химзавод. Вы счастливы, потому что пребываете в таком возрасте, когда даже смена на химзаводе и комсомольское собрание после нее не могут испортить настроения. Понятна задача?

– Да, – ответила Варя.

Через отсутствующую стену она «вошла» в «подъезд» и встала за дверью на крыльцо.

– Приготовились! Начали!

«Не спи, вставай, кудрявая, в цехах звеня, страна встает со славою навстречу дня!» – услышала Варя веселый папин голос: это была его любимая песня!

Варе сразу стало ясно, как она пойдет в цех, в котором звенела юность ее родителей.

Она легко шагнула из подъезда, вдохнула утреннюю свежесть, зажмурилась от счастья и, радостная, легкая, пошла через двор на автобусную остановку. Впереди были ударная смена, вечерний сеанс в кино, межцеховые соревнования по бегу с эстафетой, поход по Домбаю, огромная любовь, югославские босоножки. Да мало ли что еще было впереди у советской девушки в ярко-зеленом кримпленовом платье!

– Снято! Молодцы! Всем – спасибо. Участники сцены свободны!

Варя пробралась между фанерными стенами домов и пошла к выходу из павильона.

Все произошло так быстро и обыденно!

У дверей ее нагнал ассистент режиссера:

– Оставишь свои данные в производственном отделе, в бухгалтерии, у Вики, телефон и все такое, чтобы всегда была на связи: завтра с крупного плана переходишь на эпизоды. Молодец, поздравляю!

Варя молча, как засватанная, вышла в холл и снопом осела на рваный кожаный диванчик.

«Переходишь на эпизоды!» Неужели это не сон?! Неужели это все происходит с ней?! Еще вчера она мечтала о должности уборщицы в общежитии театрального училища, а сегодня – как актриса поразила режиссера с первой же сцены?

– Паспорт с собой? – рявкнул бригадир. – Иди в бухгалтерию, получи оплату: за крупный план шестьсот рублей и бутерброды в перерыв. Сегодня у тебя все. Не боишься маньяков – иди до метро сама, бегом успеешь. Или жди до утра, автобус отъезжает в пять и в шесть.

Варе показалось, что кричит он очень добродушно.

Она молча кивнула, прошла в бухгалтерию, достала из сумки и с неразборчивым мычанием, пылая, протянула паспорт.

Девушка была уверена: сейчас выяснится: происходящее – какая-то ошибка, и денег ей не дадут. Разве так бывает, чтобы за полчаса работы платили шестьсот рублей, не считая бутербродов?!

Однако через пять минут все еще плохо соображавшая Варвара получила пятисотку и сотню, временный пропуск в офис студии, два бутерброда с копченой колбасой в прозрачной коробочке и несколько листов, распечатанных на компьютере: отрывок из сценария на завтрашний день, вернее, на завтрашнюю ночь.

Девушка выбралась из здания и, едва касаясь асфальта, понеслась к метро.

Через полчаса она вышла на «Смоленской»

Асфальт на площади источал жар летнего дня, теплый воздух колыхался струями, высокие здания со светящимися окнами золотились в густой ночи, словно соты, наполненные медом.

Рекой текли машины, красивые, богатые люди сидели в ресторанах, на уличных террасах, смеялись и пили шампанское.

И никто не догадывался, что она, Варя, шла с киностудии! Она – актриса, она снималась в фильме!

Варю распирало от восторга: как и вся богемная Москва, она теперь по ночам не спала, а жила полной жизнью! Это только в Кириллове в десять вечера все двери на замках, скука! В Москве началась совсем другая жизнь: яркая, запоминающаяся.

Наслаждение, золотисто-персиковое, как любимое Варино мерцающее молочко для тела, обволакивало кожу. Возбуждение от удачи, хорошо сделанной работы растекалось по телу, как горячий чай из трав и экзотических плодов. По рукам бежали мурашки, веселые, как пузырьки фанты, в воздухе даже запахло апельсинами!

Варя вспомнила ковер с зеркальными осколками и улыбнулась: «Лейла, ты была права: зеркала принесли счастье!»

Варвара простучала каблуками по тихой Плющихе, без страха нырнула в темную аллею ясеней. Тень листьев смешивалась с желтым светом фонарей, и Варе казалось, асфальт устилали шкуры леопардов. По стенам домов плыли желтые рыбы. Варя однажды видела такие виртуальные картины на вечеринке, в ночном клубе в Ярославле.

Возле подъезда поглядела на часы – почти час ночи, придется всех будить! Осторожно нажала кнопки домофона. Маргарита Святославовна ответила неожиданно быстро.

«Еще не ложилась? Неужели Джулька не давала спать?» – виновато подумала Варя.

Она улыбнулась сонной консьержке, перешагнула порог квартиры и прислонилась к стене, сияя от счастья.

Маргарита Святославовна стояла в халате, суровая и грозная.

– Как успехи, Варвара? – вежливо, но сухо спросила она.

– Все так хорошо, что даже страшно! – почти пропела Варя. – Сегодня я работала крупный план, а завтра – уже играю эпизод! Вернее, завтра репетиция, а послезавтра съемка. Там через день…

Варя взглянула на хозяйку и осеклась: Маргарита Святославовна слушала с каменным лицом.

– Рада за тебя, – ровно сказала дама.

– Джулька плакала, спать не давала? – догадалась Варя.

– Варюша, ты не видела медальон с рубином? – вместо ответа, задала вопрос хозяйка. – Я утром давала его играть Джульетте, а потом повесила на рамку с фотографией родителей. Он там больше десяти лет висел, со дня смерти мамы.

Варя вынула ноги из туфель, встала по стойке «смирно», поджала босые пальцы.

Свет софитов, суета съемок, теплая ночь, запах апельсинов растаяли в темноте.

– Может быть, вы только подумали отнести его на место, а потом закрутились и забыли? Может, он на кухне остался? – испуганно пролепетала она. – На холодильнике лежит? Давайте вместе поищем.

Варя ринулась по коридору.

– Не сейчас! – сдавленно крикнула Маргарита Святославовна. Поправила перстень и продолжила ровным голосом: – Я посмотрела, где могла, даже корзинки с кремами в ванной переворошила. Впрочем, оставим это до утра. Ты, наверное, устала, ложись. Медальон найдется, я уверена: лежит где-нибудь поблизости.