Маргаритки на ветру - Джил Грегори Страница 22

Была ли она преступницей? Ни в коем случае.

Кетлин гнала от себя подобные подозрения, доверяя своей интуиции. Тогда зачем приходил к ней вчера Фесс Джонс?

Явно не с благими намерениями.

Похоже, у девочки какие-то серьезные неприятности, а она слишком горда, чтобы обратиться за помощью.

«Дело Вольфа – следить, чтобы с ней ничего не случилось, – решила Кетлин. – Я сама напомню ему об этом».

Ей очень понравилась Ребекка Ролингс, и, к своему удивлению, она ловила себя на мысли, что и Вольфу тоже. Хотя с уверенностью можно сказать только одно: девушка не оставила его равнодушным. В его голосе, когда он разговаривал с Ребеккой, она уловила интонации, которые не слышала уже много лет.

Мэри правила к дому, а Кетлин тихо сидела рядом и чему-то улыбалась.

* * *

Ребекка стояла у окна, задумчиво глядя на бирюзовое небо в кружевной дымке облаков. Вспоминая разговор с Кетлин Бодин, она подумала о том, что та ни разу не упомянула о жене Вольфа или его семье.

Ветер принес в кухню душистую сладость диких цветов, но Ребекка была слишком занята своими мыслями, чтобы обращать внимание на запахи.

Она закрыла глаза, уперлась пальцами в нагретый солнцем подоконник. Почему она сама не спросила о Вольфе?

Ребекка снова открыла глаза и хлопнула себя по руке, словно стряхивая паутину неуместного любопытства. «А зачем?» – сердито вопросила она и откинула прядь черных волос со вспотевшего лба.

«Затем, что тебе до смерти хочется знать», – ответил ей внутренний голос. В ее душе все еще жили остатки глупой детской мечты, романтических фантазий о прекрасном ковбое с доброй улыбкой и пылким взором.

– Глупости! – пробормотала Ребекка, отворачиваясь от чарующего вида за окном. В доме и во дворе еще полно работы, нечего тратить время на дурацкие грезы о Вольфе Бодине.

Остаток утра и весь день Вольф был по горло занят разными делами. После того как он отвез тело Фесса Джонса могильщику для захоронения в Бут-Хилле, его вызвали в салун «Золотой слиток», чтобы прекратить кулачный бой, а оттуда он помчался к «Койоту», где тоже завязалась драка. Потом выступал свидетелем в суде Хелена, а вернувшись в Паудер-Крик, засел за бумажную работу – обременительную, но неизбежную обязанность. Потом ему пришлось арестовать пьяного ковбоя по имени Шорти Маккол с ранчо «Сломанное дерево», который устроил стрельбу в борделе «Шелковые шторки», перебив там все окна и зеркала.

Этот день ничем не выделялся из ряда ему подобных.

Вольф уже собирался закрыть контору и ехать домой, когда появился мэр Дюк и, протягивая на ходу пухлую руку с коротенькими пальцами, бросился к Вольфу, сидевшему за столом:

– Только одну минуту, шериф, не больше. Не сердитесь. Я просто хотел сообщить вам, что Миртль Ли Андерсон созвала общее городское собрание. Завтра вечером в гостинице. Дело касается молодой леди, которая вчера приехала в город. Это правда, что она дочь Бэра Ролингса?

– Ну а если да?

Мэр Дюк покачал седой головой:

– Миртль Ли будоражит народ. Все помнят, как шайка Бэра лет шесть-семь назад ограбила наш банк и как его бандиты убили кассира, а убегая, задавили на улице дочку Эда Мейсона. Люди не допустят, чтобы дочь головореза жила здесь, а тем более учила их детей. Ах да, – черные глаза Дюка не мигая смотрели на шерифа, – Миртль сказала, что у Кетлин есть свои мысли на этот счет. Но лучше отказаться от подобных затей, Вольф. Считайте, нам повезет, если эту маленькую мисс просто выгонят из города без дегтя и перьев.

– На моей территории ничего подобного никогда не произойдет. – Шериф встал из-за стола. В его взгляде, направленном на мэра, читалось спокойное, но жесткое предостережение. – Возьмите себя в руки, Эрнест. Не впадайте в истерику, как Миртль Ли.

– Ох-ох, если бы вы знали, как мне все это не нравится. Люди сердятся даже при одном упоминании имени Бэра Ролингса, не говоря уж о близком соседстве с его родственницей. В гостинице и «Койоте» толкуют, что этой барышне здесь не место, она, мол, замышляет ограбление банка с проходимцами вроде Фесса Джонса. Я слышал, вы пристрелили этого молодца у нее в доме. Что он там делал? Они были в сговоре?

– Эрнест, мисс Ролингс замышляет только навести порядок на ранчо Пистоуна. Других улик против нее нет. Бэр честно выиграл в карты этот участок у Амоса, и, может, это единственная собственность, доставшаяся ему без воровства и насилия. Мисс Ролингс имеет право жить там до тех пор, пока не причинит никому беспокойства. И точно так же никто не вправе беспокоить ее. Ясно?

Эрнест Дюк заморгал, не выдержав угрожающего взгляда холодных серых глаз Бодина. С этим человеком лучше не спорить, если вам дорог покой. Обычно Вольф добродушно-веселый, и беседовать с ним по большей части удовольствие, никто в городе не может упрекнуть его в недостатке обходительности. Но Эрнесту всегда казалось, что под всем этим тлеет гнев, который, прорвавшись наружу, будет подобен адскому пламени.

Эрнест Дюк не хотел раздувать это пламя.

– На мой счет не беспокойтесь, шериф, – быстрая ответил мэр, спеша отвести от себя подозрения. – Я только передаю вам, о чем спорят в городе. – Он нервно подергал отворот своего дорогого черного костюма. – Лично меня все это не касается, но вам, по-моему, нелишне было бы знать.

– На какое время назначено собрание?

– На семь. Хотите прийти? Вольф кивнул.

– Хорошо, очень хорошо. Там и увидимся. Вежливо улыбаясь, мэр склонил голову в знак прощания. В его движениях и улыбке Бодин заметил какую-то неловкость. «Миртль Ли успела взвинтить людей сильнее, чем он говорит», – заключил шериф.

Проводив мэра взглядом, он закрыл ставни. Шорти Маккол храпел в камере, похоже, до утра он не придет в сознание. «Ладно, скоро придет Эйс Джонсон и присмотрит за ним», – решил Вольф и, не дожидаясь своего помощника, вышел на улицу. Он вспоминал разговор с мэром и удивлялся, почему люди всегда готовы думать про чужаков только самое плохое. Конечно, он тоже отнесся к Ребекке Ролингс с подозрением – честно говоря, он до сих пор не изменил своего мнения, – но ведь у него такая работа, черт побери! И будь он проклят, если допустит, чтобы истеричная толпа нарушила в Паудер-Крике закон, выгнав из города одинокую беззащитную женщину.

Даже если она дочь Бэра Ролингса.