Итальянский темперамент - Джоанна Лэнгтон Страница 22

Надо было отдать должное Айрис: она никогда не попрекала сестру ее положением матери-одиночки, но втайне мечтала о дне, когда та наконец выйдет замуж.

Марша решила не упоминать о словах Винченцо про адвокатов, суд и права на опеку. Все это были просто разговоры, не более того. Как только он понял, что она не собирается добровольно отдать ему Сэмми, то предложил брак. Все остальное было просто запугиванием, попыткой добиться от нее того, на что, как он полагал, она должна согласиться с охотой. Работа с Винченцо научила ее многому. Даже в самых затруднительных положениях он никогда не выкладывал на стол всех козырей.

В глубине души Марша робко надеялась, что, прожив бок о бок с ней какое-то время, Винченцо поймет, что ошибался и недооценивал ее. И тогда она сможет потребовать у него те знаменитые доказательства ее преступления, которыми он, как утверждал, располагал уже четыре года. И сможет наконец оправдать себя перед ним, доказать свою невиновность. Это обязательно должно произойти.

— Марша! — Звенящая в голосе Айрис напряженность заставила Маршу отвлечься от своего занятия — уборки гостиной, где дети расшвыряли игрушки. — Приехал Винченцо.

— Опять? — удивилась Марша, окидывая его взглядом, — начиная с темноволосой головы и далее по всему крепкому, стройному телу. Тотчас же ее наполнило необоримое ощущение того, что она не принадлежит себе самой. У нее даже перехватило дыхание. Сегодня Винченцо выглядел не таким вылощенным, как обычно, но это еще больше возбуждало ее. Черные волосы были слегка растрепаны, он явно не брился не только сегодня, но и вчера, и что было уже совсем необычно — забыл надеть пиджак.

— Я хотел узнать, — несколько натянуто сказал Винченцо, — не поужинаешь ли ты со мной сегодня?

Было уже больше шести часов вечера. Потрясенная его нежданным появлением, Марша даже не смогла ничего сказать, а только посмотрела на него и кивнула. Потом, как будто только что ощутив его присутствие, поспешно поднялась с колен. Он хочет знать о ее решении и, видимо, даже не смог вытерпеть больше одного дня. Позади него, в холле, раздался топот детских ножек. Винченцо резко обернулся. Сперва послышался рев плюшевого медведя, затем в комнату влетел сияющий Сэмми.

Винченцо глядел на него, не отрывая глаз. На мгновение Марша испытала болезненный укол ревности, но ей сейчас же стало стыдно. Однако она отдала бы все, чтобы Винченцо когда-нибудь так же тепло и ласково улыбнулся ей самой.

Сэмми всегда был дичком, не привыкшим к ласке и вниманию. Гости и родственники никогда не скрывали, что Джек и Лиззи нравятся им больше. И в свои три года он уже понял, что он здесь не вполне свой. И своих игрушек — тех, что принадлежали бы только ему, — у него не было. Поэтому плюшевый мишка Винченцо сразу растопил его маленькое сердечко.

— Ты славный мальчик. — Винченцо присел на корточки и заглянул Сэмми в глаза. Малыш расплылся в улыбке.

— Я больше не буду тебя кусать, — торжественно произнес он.

— Пойду переоденусь, — пробормотала Марша, решив оставить их одних, вместо того чтобы топтаться здесь как незваная гостья.

Однако в дверях она остановилась и сказала не оборачиваясь:

— Я решила.

— И что? — В вопросе чувствовалось напряжение.

— Это будет лучшим выходом, сам знаешь для кого.

Воцарилось долгое молчание. Но ни за какие деньги она сейчас не согласилась бы повернуться и поглядеть ему в лицо.

— Винченцо?

— Я все устрою, — скороговоркой пробормотал он.

На верхней площадке лестницы ее поджидала Айрис.

— Там снаружи лимузин с шофером! — с театральным пафосом прошептала она, пораженная до крайней степени. — Не хочешь выбрать какое-нибудь платье из моих?

— Нет, спасибо.

К тому времени, как она опять спустилась вниз, одетая в простую цветастую юбку и блузку, Винченцо уже успел всем рассказать, что они собираются пожениться. Ричард, явно для того, чтобы скрасить впечатление от неприветливого приема в прошлый раз и отпраздновать событие, открыл бутылку вина, а Айрис, непонятно для чего, обрядила Сэма в нарядный костюмчик, когда-то принадлежавший Джеку, но все еще «видный», как она выражалась. Однако мотивы этого поступка очень быстро прояснились.

— Я думаю, что Сэмми должен поужинать с нами, — сказал Винченцо, окидывая Маршу спокойным, непроницаемым взглядом темных глаз.

Если до этого у нее еще оставались какие-то надежды на то, что Винченцо решил отпраздновать событие наедине с ней, то после этих слов от них не осталось и следа. Она так надеялась побыть с ним вдвоем, и слова Винченцо пронзили ее, словно острый нож. Он еще раз показал, что она сама по себе для него не существует.

Взгляд Марши упал на новенькое, сверкающее обручальное кольцо, и прежде чем она вновь обратилась к проносящимся за окнами лимузина пейзажам Сицилии, ее нежный рот болезненно сжался. Казалось, что пути не будет конца.

Винченцо сказал, что они остановятся в его доме и поскольку он не стал уточнять никаких деталей. Марша ни о чем его не расспрашивала. Но постепенно пейзаж за окном начал меняться. Взбирающаяся все выше дорога проходила сейчас по густым сосновым и эвкалиптовым лесам, и сменяющие друг друга свет и тени причудливо играли в салоне автомобиля.

Сегодня рано утром они обвенчались в местной церкви. Церемония была очень скромной.

Винченцо не пригласил никого из своих родственников или друзей. И хотя Марша совсем не горела желанием снова встретиться с Лукой, но полное отсутствие гостей на их свадьбе унижало ее, показывало, сколь мало она значит для своего мужа.

Последние три недели доказали это сполна, с горечью подумала Марша. За это время Винченцо несколько раз приезжал в Твейт-Мэнор, но все свое внимание уделял только сыну, а Марша постоянно оказывалась где-то в стороне. Когда она согласилась выйти замуж за Винченцо, то никак не ожидала, что он будет на нее смотреть как на ненужный довесок, который терпят только ради Сэмми!

— Он действительно обожает ребенка, не правда ли? — сказала Айрис с несколько наигранным оживлением, хотя перед этим, когда Винченцо наконец согласился оставить у них мальчика на время их поездки на Сицилию, с трудом удержалась от вздоха облегчения за сестру…

— Вот мы и приехали.

Что-то в голосе Винченцо заставило Маршу пристально посмотреть на него. В нем слышались прежние ноты страстности и неуемной энергии, чего она не замечала уже три недели. Еще больше ее поразило, когда, взглянув на него, она заметила, что его рот больше не сжат в узкую линию, как было все эти дни. Винченцо походил на актера, который, выйдя за кулисы, наконец стряхнул с себя надоевшую роль и снова стал самим собой.

Марша, может быть, и дальше продолжала бы смотреть на него, пораженная этой необычной метаморфозой, если бы ее внимание не привлекло нечто, появившееся впереди них. Лимузин поднимался по крутому, лесистому холму к чему-то, напоминающему старинную крепость.