Мансарда для влюбленных - Алина Кускова Страница 22

– У меня свои тряпки есть, – пробурчала Оля, направляясь к дому.

Позволить себе передвигаться по деревне в одних купальниках, как это обыденно делается на морском берегу, девушки не могли. Консерватизм местных жителей не позволял расслабиться по полной программе. Правда, к узким шортам и коротким юбкам они уже успели привыкнуть, местные девчонки летом мало чем отличались от горожанок. Разве что Пелагея из-за своей чисто мужской профессии надевала исключительно брюки. Так что выход Муравьевой в одном купальнике произвел должный эффект. Через штакетник редкие прохожие стали бросать на нее заинтересованные взгляды.

– Больше динамики, экспрессии, естества! – звонко шептала ей из малинника Анжелка. – Не стой одиноким чучелом и не будь тупым манекеном, совершай какие-либо движения. Руками, что ли, помаши!

Оля пожала голыми плечами и помахала правой рукой. Получился какой-то жест отчаяния, от которого проходивший мимо нее с бородатым козлом на поводке селянин резко шарахнулся в сторону. Оля постаралась взять себя в руки и снять то напряжение, которое исходило от малиновых кустов. Тропинка, по которой предстояло пробежать итальянцу, была обозрима со всех сторон. Как отвлечь внимание? Ольга принялась махать двумя руками. На большее у нее фантазии не хватило.

Анжела хмыкнула и принялась выжидать подходящий момент для перебежки в дом. Еще немного, еще чуть-чуть помашет крыльями эта ветряная мельница…

Внезапно у калитки появился Баланчин. Такого поворота судьбы не ждала ни одна из подруг. Анжелка снова юркнула в кусты, а Ольга, автоматически отвечая на его приветствие, продолжила махать руками.

– Странное занятие, не находите, Оленька? – Баланчин неотрывно смотрел на ее мелькающие руки.

– Гимнастика Ю-цы-ц, – не моргая глазом, соврала та и скосила этот самый глаз в сторону малинника.

– Что-то я о такой не слышал, – признался художник, продолжая смотреть на руки.

– Это новое веяние в старых традициях, – нервно пояснила Оля, понимая, что от этого гостя просто так не отделаешься. Придется Анжелке с итальянцем долго сидеть в малиновых кустах. – Укрепляет силу духа, поднимает иммунитет, настраивает мысли на нужный лад…

– Что вы говорите? – обрадовался тот, встал рядом с ней и принялся махать руками точно так же.

– Что вы делаете?! – прошипела Ольга, глядя на него.

– Мне, знаете ли, Оля, нужно настроить мысли, – ответил Баланчин и принялся с еще большим энтузиазмом совершать маховые движения.

Оля опустила руки и внимательно посмотрела на художника. Ясно, натура творческая, ищущая, жадно стремящаяся ко всему неизведанному… Но что-то очень сильно напоминало в нем влюбленного идиота, готового ради нее совершать всякие безумства. Она почувствовала, что думать об этом ей чрезвычайно приятно. Пусть совершает, пусть настраивает мысли. Все равно он стоит спиной к кустам, и Анжелка со своим итальянцем могут беспрепятственно перебежать в дом.

– Для лучшего эффекта нужно закрыть глаза и пропеть мантру, – сказала она Баланчину.

– Я готов, – обрадовался тот и закрыл глаза.

Оля кивнула головой Анжеле, и та приготовилась к старту.

– Пойте: «Жил-был у бабушки серенький козлик…»

– Жил-был у бабушки, – начал Баланчин возвышенно, но не выдержал, – вы надо мной издеваетесь?

Сознаться в издевательствах Ольга не могла. Позади Баланчина в этот самый момент на цыпочках передвигались ее подруга и Марио Берлусконни.

– Нисколько, – сказала она, – это русская народная мантра, ее следует петь по утрам. Бабушка козлика очень любила…

– Все-таки странные намеки, – обиделся Баланчин и перестал махать руками. – Я к вам, так сказать, со всей прямотой и откровенностью, а вы издеваетесь!

– Со всей прямотой и откровенностью? – встрепенулась Оля. – Тогда скажите мне, пожалуйста, кем вам приходится Муза?

Она набралась наглости и спросила его об этом только потому, что у него были закрыты глаза. Оля не видела их коварного блеска и потрясающей глубины, в которой можно было утонуть со всеми своими неразделенными чувствами. Спросила и замолчала. Она ждала, что он ей ответит. В принципе все было и так понятно. И в некотором роде ей было даже все равно, что он ей скажет. Жена, невеста, подруга. Тогда она сразу же поставит на нем крест. Выбросит из жизни этого странного творца, при взгляде на которого у нее начинает замирать сердце, а это очень плохой признак, очень плохой!

– Муза мой коммерческий директор, – ответил Баланчин. В общем-то, он сказал истинную правду.

– Коммерческий директор? – опешила Оля. – Надо же…

Да, надо было выкручиваться с достоинством из создавшегося положения, чтобы этот гений ничего не заподозрил в ее отношении к нему. К тому же Анжелка с итальянцем благополучно пересекли местность и добрались до дома.

– Надо же ее как-то встретить, по-соседски, – выдерживая на себе пристальный взгляд Баланчина, невинным голосом произнесла Ольга. – Пелагея предложила напечь блинов, а я вот думаю, возможно, Муза блины не любит, – что она несла, сама не знала.

– Да, – казалось, что Баланчин поверил всему, что она сказала. – Муза не любит блины.

– А что же она любит? – Оля опустила глаза на свои украшенные стразами вьетнамки.

Очень хотелось спросить не «что», а «кого», но художник уже открыл свои пронзительные глаза и смотрел на нее так, будто хотел проглотить вместе с вьетнамками.

– Не знаю, – сказал Баланчин и взял ее за руку. – И при чем здесь она? Оленька, вы встречали когда-нибудь рассвет на тихой, спокойной деревенской речушке? Когда густой туман, исходящий от теплой, как парное молоко, воды прорезают слабые, робкие лучи светила? Потом они становятся все сильнее и решительнее разрезают мглу ярким светом, и речка оживает, вместе с нею оживают букашки, птицы, влюбленные…

– Нет! – взвизгнула Оля и выдернула свою руку. – Я не хочу рассвета! С вами и букашками!

– Это же образно, – нахмурился художник.

– И вообще, – принялась говорить та, – я просыпаюсь только к двенадцати часам дня. У меня отпуск, между прочим. И я имею полное право вставать поздно.

– Простите, я думал, что вам понравится встречать рассвет в моем обществе.

– Вы ошиблись. – Оля развернулась и пошла к дому.

Ни слова больше не говоря, Баланчин направился в мастерскую.

Оля забежала в комнату и кинулась на диван, уткнувшись в подушку. Только этого ей не хватало! Приглашения встречать рассвет! Пелагея говорила, что местные парни делают его девчонкам, в которых влюбляются. Но она нисколько не верит, что Баланчин мог в нее влюбиться. Бабник! Он просто хочет ее использовать в корыстных целях. Какие у него корыстные цели? Хорошо, не цели, а цель. Одна цель – заманить наивную москвичку и позабавиться с ней, после чего бросить и растоптать ее нежное, доверчивое сердце. Завтра приедет его Муза, а он сегодня предлагает ей рассвет?! Какая беспринципность! Знала бы бабушка, она бы показала этому проходимцу, где свистящие на горе раки зимуют.