Загадай желание - Оливия Голдсмит Страница 22

– Просто здания, – ответил он. – Я думаю, когда-то здесь были мастерские художников. – Он вдруг наклонился и поцеловал ее в лоб. – Вы знаете, насколько симпатичны? – спросил он, и Клэр покраснела.

Она не могла поверить этому.

– Я надеюсь. Но хочу быть очаровательной.

– Для этого вам нужна шляпка, – сказал Майкл и рассмеялся.

Она откинулась назад, в глубокое кожаное кресло, и, несмотря на присутствие водителя, настолько осмелела, что положила свою руку на руку Майкла.

– Я не забуду это, – произнесла Клэр и решила, что именно так и будет.

«Забавно. Я могу флиртовать», – подумала она и вернулась к созерцанию окрестностей. Они миновали Дом Хогарта, затем по виадуку проехали мимо современного здания из стекла, формой напоминавшего ромб.

– Уродство, да? – спросил Майкл.

– Его называют Ковчегом. Оно действительно немного походит на судно.

– Вы много раз бывали в Лондоне? Майкл пожал плечами:

– Это зависит от того, что вы подразумеваете под словом «много». Раз двадцать пять, не больше!

Ничего себе! И он считает, что это не так уж много. Мистер Совершенство снова пожал плечами:

– Вам нравится Лондон?

Клэр знала, что именно этот вопрос он ей обязательно задаст, и, хотя она не раз прикидывала, какой ответ дать, все же решила, что лучше сказать правду.

– Я никогда не была в Лондоне раньше, – ответила она.

– Правда? – Он сделал паузу. – Сколько вам лет?.. Если вы не возражаете против такого нескромного вопроса.

Клэр знала, что Майклу тридцать один год. И все его двадцать пять поездок приходились на последние семь лет.

– Мне двадцать четыре, – ответила она. Он улыбнулся:

– Вы не выглядите старше двадцати трех с половиной.

Когда они спустились с виадука, у Клэр перехватило дыхание от увиденного: перед нею был Лондон – тот самый город, встречи с которым она ждала и который видела только в кино. Справа – викторианские здания, большинство из них с рекламой гостиниц. Слева – сплошной стеной монументальные постройки. Клэр до смерти хотелось расспросить о них, но все-таки она была слишком застенчива. К счастью, Майкл следил за ее пристальным взглядом.

– Это – Музей естествознания. Никогда там не был. А это «Виктория и Альберт». Там полно мебели, музыкальных инструментов и декоративного искусства. – Движение между тем усиливалось, и дождь тоже. – Это Бромптонская часовня, – объяснил он. – Там красиво.

Клэр смотрела на здание с колоннами и не могла понять, что такое Бромптонская часовня, но не рискнула спросить об этом.

– Мы будем в гостинице через десять минут, сэр, – объявил Терри.

– Вы не будете возражать, если я переоденусь и покину вас? – спросил Майкл.

– Нет.

– Спасибо, – ответил Майкл.

Клэр стояла в центре комнаты, медленно поворачиваясь и пытаясь все рассмотреть. Зрелище было захватывающим. «Неужели это возможно?» – спросила она себя. Такое чувство, что стены обиты тканью, и когда Клэр коснулась одной из них, оказалось, что это так. На стенах действительно был шелк в бежево-зеленую полоску. Там, где ткань сменяли деревянные панели, окантовка была выполнена из шелкового шнура – в тон зеленым полоскам на стенах. В комнате стояли диван с множеством подушек, обшитый парчовой тканью, старинный буфет с огромным позолоченным зеркалом, а на стенах висели картины в резных рамах. При входе располагался альков с огромным букетом цветов в китайской вазе, подсвеченной сверху. Но самым захватывающим в этой комнате были окна – большие, от застеленного коврами пола до потолка. Они открывались на крошечный балкон, который выходил в красивый зеленый парк.

Внешние занавески на окнах были сшиты из зеленой парчи, как на диване, под ними висели шторы цвета сливок, а под этими шторами – простые, пропускающие свет. Клэр собралась было открыть окно и выйти на балкон, когда в дверь постучали. Она подскочила, чтобы открыть, но тут снова постучали. Девушка не знала, что делать, но Майкл был в душе и, конечно, не мог слышать, что она подошла к двери. Перед Клэр стоял мужчина в синей униформе, а за ним виднелась тележка с багажом.

– Я принес ваши чемоданы, мисс, – сказал он.

– О, спасибо. Поставьте в комнате.

Один за другим он отнес их через гостиную в спальню, которая была оформлена в сине-белых тонах. Клэр прошла за портье. Шум льющейся воды здесь был громче, и Клэр вдруг с ужасом подумала, что Майкл мог выйти из ванной раздетым. К счастью, он этого не сделал.

– Повесить это? – спросил портье, держа в руках сумку Майкла на длинном ремне. Клэр понятия не имела, надо ли ее вешать, и только кивнула. Портье открыл дверь, которая была также обита сине-белой тканью, – там оказался большой шкаф с закрытыми тканью вешалками, ящиками, стойками для обуви.

– Я положу ваш чемодан на багажную полку? – спросил он.

Клэр снова кивнула, а портье вытащил хитрое устройство, которое, казалось, было сделано из четырех перекрещенных палок и нескольких полосок ткани. Через мгновение оно превратилось в своего рода подставку, и портье положил на нее чемодан. Потом он открыл большой шкаф красного дерева, стоявший у противоположной стены. Клэр полагала, что это был обычный шкаф, но в нем оказались телевизор, факс, стереосистема, холодильник и маленький бар, заполненный хрусталем, ведерком со льдом и уже охлаждавшимся в нем вином.

Портье вручил ей пульт дистанционного управления.

– Показать вам, как пользоваться всем этим? – спросил он.

Клэр покачала головой. Она приехала в Лондон не для того, чтобы смотреть телевизор; кроме того, она была уверена, что Майкл умеет с этим обращаться. Вдруг она с ужасом поняла, что служащему надо дать чаевые.

– Вас устраивает температура в комнате? – спросил портье. – Может быть, разжечь огонь?

В гостиной располагался камин, но Клэр думала, что он только для вида.

– Разве здесь прохладно? – спросила она. Портье улыбнулся.

– Здесь можно уменьшить температуру, – ответил он. – Многие наши гости постоянно топят камин.

Клэр тоже улыбнулась.

– Пожалуй, я не против, – проговорила она. – Если это не затруднит вас.

– Не затруднит. Я схожу за дровами.

Он ушел, а Клэр начала рыться в кошельке, чтобы найти конверт, который Эбигейл дала ей. Сколько же платят в таких случаях? Один фунт или два? А может быть, пять? Хуже всего было то, что она никогда не давала чаевых в Нью-Йорке. Клэр ни разу не останавливалась в отелях на Манхэттене. Она выбрала пятифунтовую купюру, и, когда портье вернулся с охапкой поленьев и бумагой для растопки, Клэр держала ее наготове.

Он опустился на колени около камина, открыл дымоход и положил два полена и бумагу, оставив остальное в медном горшке.