Магия лета - Кэтрин Коултер Страница 22

— Ты похожа на старую ведьму.

— Вовсе нет, милорд, — возразила Аделаида, неслышно входя в спальню Фрэнсис. — Она похожа на девушку, которая боится предстать перед будущим мужем в своем подлинном облике.

Фрэнсис испепелила экономку взглядом, проклиная ее проницательность.

— Пусть все идет, как идет, папа. Граф сделал предложение уродине, так пусть на ней и женится. Я не стану его разочаровывать.

— Что ж, дочь, — сказал Александр Килбракен после долгого молчания, — тогда и я буду молчать на этот счет.

— Ты обещаешь ничего не говорить графу?

— Обещаю.

Фрэнсис проводила отца взглядом и повернулась к Аделаиде:

— Пора?

— Боюсь, что так, дорогая. В последний раз советую тебе не отталкивать того, что твое по праву.

— Лучше дай мне побыть несколько минут одной, — уныло ответила Фрэнсис.

Она дождалась, пока экономка выйдет, и подошла к окну. День был хмурый, лишенный красок, моросил назойливый дождь.

«Если бы я была натурой романтической, то с сегодняшнего дня начала бы вести дневник. Для начала я написала бы в нем, что буквально схожу с ума от счастья».

Фрэнсис собралась посмеяться над подобной глупостью, но вместо хихиканья из горла вырвалось рыдание.

Тем временем преподобный Маклеод, ожидая появления невесты, затевал с Александром Килбракеном спор о том, насколько пресвитерианская церковь лучше английской. Спор на эту тему продолжался не один год. Это оживляло долгие зимние вечера, когда в камине уютно потрескивают поленья, а на столе стоит бутылка хорошего бренди. Преподобный Маклеод близко к сердцу принимал все, что происходило в семье Килбракен. Оглядев жениха, он решил, что, хотя тот и англичанин, в нем чувствуется порода и хорошее воспитание. Однако пастор был не на шутку озадачен, когда при появлении невесты лицо графа омрачилось. Возникло впечатление, что тот присутствует не на свадьбе, а на отпевании. Но это был не самый большой сюрприз, который ожидал достойного Маклеода. Когда Фрэнсис приблизилась, у него чуть не отвисла челюсть. Вместо живой, смешливой красавицы к нему подошла страхолюдина с унылым лицом.

Разумеется, пастор знал, что это брак по расчету, но не мог и представить себе, что все так обернется. Он покосился на Александра Килбракена. Тот улыбался и, казалось, был весьма доволен.

Все необходимое было сказано, спрошено и отвечено, и преподобный Маклеод благословил молодых.

За праздничным столом царило похоронное настроение. Когда трапеза кончилась (к великому облегчению большей части гостей) и Фрэнсис в дорожной одежде вышла из дверей замка, пастор поспешил к ней для разговора наедине. Лицо новобрачной было бледным и угрюмым. Эти ужасные очки… разве у нее ухудшилось зрение? Маклеод замешкался, вдруг растеряв все приготовленные слона.

— Счастливого пути! — наконец сказал он, целуя в лоб ту, кого еще ребенком качал на коленях. — Я буду молиться за тебя и твоего супруга.

— Я заранее благодарна вам за это, милорд, — ответила Фрэнсис, щурясь сквозь очки. — Жаль только, что вы не можете попросить Господа поразить меня молнией

— Ты венчалась против своей воли?

— Нет, — коротко ответила Фрэнсис.

Она видела, как встревожен преподобный Маклеод, но подавила порыв высказать правду. Отец стоял слишком близко, уже начиная хмуриться, а рядом с ним нетерпеливо постукивал перчатками по ладони ее молодой муж.

— До свидания, милорд, — только и сказала она. поднимаясь на цыпочки, чтобы поцеловать пастора в щеку

Глаза ее наполнились слезами. Пожалуй, никогда еще она не была так благодарна сидящим на переносице очкам Виола, Клер, София и Аделаида по очереди обняли ее Наконец Фрэнсис оказалась в объятиях отца.

— Верь мне, дочь, — прошептал он ей на ухо. — а главное, верь в себя. Ты очень сильная, Фрэнсис.

— Да, папа.

Она обвела долгим взглядом замок и окрестности, спрашивая себя, увидит ли она все это еще когда-нибудь. Повернувшись к экипажу, на окнах которого были плотные занавески, она остановилась на полушаге, внезапно испуганная. За ее спиной раздались пожелания счастливого пути, и она вновь повернулась к провожающим. Все это были люди, рядом с которыми она прожила девятнадцать счастливых лет. Повариха Дорис, свадебный пирог которой на этот раз удался на славу, вытирала краем фартука мокрые щеки.

— Фрэнсис! — раздался резкий окрик графа, уже поднявшегося в экипаж. — Мы должны выехать как можно скорее!