Раненое сердце плейбоя - Чарлин Сэндс Страница 21

— Только не переусердствуй, прошу тебя.

— Что ты, мам. Я знаю свой предел.

Его мать, казалось, отнеслась скептически к его заверениям. Она никогда не одобряла его любовь к экстремальным приключениям.

— Ладно, — вздохнула она. — Думаю, у меня будет возможность самой убедиться в этом. В конце недели я приеду домой на рождественскую вечеринку. — Хоть его мать жила во Флориде, она всегда называла «Стоун‑Ридж» своим домом. — Я проведу с тобой несколько дней, если ты, конечно, не против?

Джаред закатил глаза. Он очень любил свою мать, но она выбрала не самое подходящее время для визита.

— Конечно, мам. Мне очень хочется повидаться с тобой. Ты ведь знаешь, что здесь тебе всегда рады.

— Спасибо, золотце. Боже, для меня всегда такое счастье слышать твой голос.

— Ма, могу сказать то же самое.

Они попрощались, и Джаред задумчиво потер подбородок. Белла сердилась на него, и он был не в ладах с самим собой, а теперь ему придется иметь дело еще и с матерью. Она была очень проницательной в сердечных делах. Одного взгляда на Джареда и Беллу ей хватит, чтобы понять, что между ними что‑то происходит.

Ближе к обеду он услышал, как Белла необычно тихо позвякивала кастрюлями на кухне, и понял, что она не хотела привлекать его внимание. Кажется, все складывалось хуже некуда. Нужно было как‑то решать возникшую проблему, иначе эта тяжесть на сердце сведет его с ума.

Джаред сделал несколько вдохов, чтобы успокоиться, и зашагал на кухню. Остановившись на пороге, он увидел Беллу, с энтузиазмом нарезавшую лук.

— Уверен, ты бы хотела, чтобы это была моя голова.

Она подняла глаза и посмотрела на него:

— Нет. Может быть. Не знаю.

— Где Сиенна?

— Спит. У нее выдалось насыщенное утро.

— Черничный пирог и дикие скачки на лошадях.

— Мне не до шуток, — отложила нож Белла. — Она была очень напугана… Как и я.

— Я не шучу. Белла, прости, что так получилось. Я ни за что не хотел пугать тебя.

— Ты даже не представляешь, что значит быть матерью‑одиночкой. У Сиенны нет никого, кроме меня. А у меня нет никого, кроме нее. Она смысл моей жизни. И это моя обязанность — защищать ее.

— Защищать, но не подавлять.

— Джаред, ради всего святого. Ей нет даже двух лет.

— Знаю. Но я также хочу, чтобы ты знала, что я никогда не подверг бы ее опасности. Я бы скорее умер, чем позволил, чтобы с ней случилось что‑нибудь плохое. Я тоже могу защитить ее.

— Ты не можешь защитить ее так, как мне того хотелось бы. Ты не видишь опасности там, где она может быть. Ты любишь скорость, экстрим. И то, что ты чуть не отправился на тот свет, совсем не изменило тебя.

— Послушай, я очень сожалею о том, что заставил тебя поволноваться. И о том, что напугал Сиенну. Такого больше не случится. Белла, я не хочу, чтобы мы злились друг на друга. Особенно после вчерашней ночи. И если учесть то, что я чувствую по отношению к тебе.

Белла опустила голову, и ее руки, лежавшие на столе, начали дрожать.

— Не плачь.

— Это… лу‑у‑ук, — всхлипнула она.

— Это не лук, — мягко возразил он и, подойдя к ней, убрал прядки волос, упавшие ей на лицо. — Прости, ангел мой. Я виноват. Обещаю, что впредь буду проявлять больше осторожности с тобой и с Сиенной. Только не плачь.

Его просьба произвела обратный эффект, и Белла разрыдалась, уткнувшись ему в грудь. Словно на нее посыпались все ее проблемы, и все, что мог сделать Джаред, — это прижать ее к себе и принять на себя часть ее боли. И снова заставить ее почувствовать себя в безопасности.

— Поплачь, дорогая. Все хорошо. Я рядом.

Ему вдруг показалось, что Белла скрывает что‑то большее, чем свою горечь, но он сомневался, что сейчас подходящее время вызывать ее на разговор. Может, он просто не понимал, через что она проходила, и непреднамеренно усложнял все.

Наконец она успокоилась, тихо шмыгая носом. — П‑прости. Я испортила твою рубашку, — сказала она, посмотрев ему в глаза.

— Белла, я всегда к твоим услугам. Можешь испортить все мои вещи, я не возражаю.

Ее губы дрогнули в едва заметной улыбке. Она была такой хорошенькой с покрасневшим носом и припухшими от слез глазами. А может, он просто становился безнадежным, когда дело касалось Беллы Рейд.

— Ты всегда найдешь что сказать, — прошептала она.

Ее нежный голос затрагивал самые сокровенные струны его души.

— Кажется, это была наша первая ссора.

— Похоже на то.

— Поцелуемся в знак примирения?

Затуманенным взглядом она посмотрела на его губы, и он тихо застонал. Прямо сейчас Белла выглядела такой беззащитной, что он бы ни за что не воспользовался сложившейся ситуацией. Но Джаред не сомневался, что она жаждала того же самого, что и он. Прикосновений, поцелуев, прощения.

— Белла, — прошептал он и завладел ее губами. Она мягко ответила на его поцелуй, а потом, словно в ней что‑то переключилось, она вцепилась в его рубашку и жадно набросилась на его рот.

— Белла, забудь о готовке, — выдохнул Джаред, с трудом оторвавшись от ее губ. Если бы не слабая боль в ребрах, он подхватил бы ее на руки. Вместо этого он обнял ее за плечи, и она машинально положила голову ему на грудь. И так они вместе вышли из кухни и направились в его спальню.

На этот раз не было никаких колебаний, никаких ласковых словечек. Они рухнули на кровать прямо в одежде и принялись жадно ласкать друг друга, чтобы облегчить боль, которая, казалось, оставила в их сердцах шрамы на всю жизнь.

Желание Джареда было таким сильным и таким безудержным, что оно приводило его в смятение. Ничто не шло в сравнение с тем, что происходило сейчас между ним и Беллой.

Вскоре поцелуев стало недостаточно, и они принялись лихорадочно срывать одежду друг с друга. Джаред не мог описать словами свои переживания, когда он касался обнаженной кожи Беллы. Он обхватил ладонями ее округлую грудь, может, на чей‑то взгляд, небольшую, но в его глазах совершенную, и прильнул к ней губами. Тихий стон, который издала Белла, разжег его страсть еще сильнее. А когда она обхватила рукой его возбужденную плоть, Джаред чуть не лишился остатков самообладания.

— Джаред, пожалуйста, — выдохнула она. — Я хочу тебя.

О боги, он тоже сходил с ума от желания.

— Я готов, радость моя, — быстро надев презерватив, сказал Джаред. У него кружилась голова, когда он смотрел на Беллу, сидевшую на нем верхом. Он положил ладони ей на бедра и мягко направил на свою отяжелевшую плоть. Когда их тела соединились, у него перехватило дыхание. Он не мог произнести ни звука и не мог оторвать глаз от Беллы, теряя голову от страсти.