Так становятся звёздами. Часть 2 - Екатерина Оленева Страница 21

— Стой! Куда?!

Не слушая, они стрелой промчались к двери.

— А ну, стой! Стрелять буду! — вскинул мушкет один из солдат.

Не слушая его, Эффидель взбежала по лестнице на третий этаж и принялась стучать в запертую дверь руками и ногами.

— Кто там? — прозвучало в ответ довольно грубо.

— Я Эффидель Фальконэ! Отворите мне немедленно!

Дверь тотчас распахнулась.

Эффидель вломилась в прихожую, Гаитэ последовала за ней. Обе девушки очутились в прекрасно освещённой комнате, обвешанной со всех сторон трофеями и оружием.

— Сестра? — Сезар поднялся из кресла, где читал какую-то книгу и потягивал дорогое вино. — Что ты здесь делаешь?

Во взгляде его читалось откровенно изумление.

— Что вы обе здесь делаете? — добавил он при Гаитэ.

Гаитэ почувствовала прилив ярости. Да что же это происходит? Они ждут помощи, город захлёбывается в крови, но вместо того, чтобы спасать Жютен, своих женщин, дворец, охваченный пламенем, маршал пьёт вино?

— Что мы здесь делаем?! — накинулась она на Сезара, сжимая кулаки с такой силой, что на ладонях остались следы от ногтей. — Пытаемся спастись от толпы озверелых фанатиков! Наши слуги убиты! Дворец вашего отца захвачен, а вы?!.. Вы здесь вино пьёте?!

Сезар рассеянно потрепал по взмокшим кудрям сестры, скользнув по ней взглядом, оценивая состояние, в котором пребывали обе девушки.

Обычно Гаитэ с трудом выдерживала взгляд Сезара, но сейчас ей было плевать.

Заметив кровь на её пальцах, герцог Фальконэ осторожно отодвинул от себя сестру и приблизился к Гаитэ.

— Вы ранены?

Она рассеянно глянула на руку, только тут осознав, что на её руках чужая кровь. В прямом смысле этого слова.

— Кажется, нет.

— Но кровь…

— Она не моя! — раздражённо мотнула Гаитэ головой. — Почему вы спокойно сидите тут, когда нас убивают?!

Гаитэ смотрела на Сезара во все глаза, ожидая ответа. Но либо пережитый стресс лишил её способности читать по чужим лицам, либо черты его не выражали ничего. Перед Гаитэ стоял чужак, незнакомец.

Там, где она ожидала обрести опору ничего не было — пустота.

— Почему вы ничего не делаете?! — сорвалась она на крик, с трудом удерживаясь, чтобы не наброситься на него с кулаками, лупя куда попало.

Пусть он отшвырнёт её, ударит, закричит в ответ, лишь бы не стоял с отрешённым лицом, когда мир рушится!

— Что вы хотите, чтобы я сделал?

— Да хоть что-нибудь! Там, за этими стенами, настоящий конец света! Там люди убивают друг друга!

— Люди всегда убивают друг друга Но что вы в опасности, я не знал. Клянусь вам!

— А другие невинные?..

— Гаитэ, всех спасти невозможно, — сказал он.

— Но моего мужа ты бы мог спасти, Сезар?

То, как поспешно он отвернулся, отводя взгляд, навело Гаитэ на неприятные, пока ещё смутные, догадки.

— Почему вы ни во что не вмешиваетесь? — продолжала требовать она ответа.

Сезар бросил на неё взгляд исподлобья:

— У меня не было приказа вмешиваться. Или, вернее, был прямой приказ этого не делать.

Мозг Гаитэ заработал в усиленном режиме, хотя ей казалось, что после всего пережитого сил на то, чтобы думать, на то, чтобы хоть что-то чувствовать, не останется.

Выводы, к которым она приходила, намечались не радужные. Судя по безучастному, как у куклы, виду Эффи, те же подозрения приходили на ум и ей.

— Вам нужно отдохнуть и переодеться, — стараясь переключить внимание девушек, решил изобразить гостеприимного хозяина Сезар.

И слова, и тон его плохо действовали на искрящие нервы. Они с Эффи прошли через ад, чудом выжили, а есть те, кому повезло гораздо меньше. Но, несмотря на это, мир не только не перестал вращаться — он остался обыденным. Переодеться, принять ванну, выпить горячего отвара с мёдом, отдохнуть в мягкой постели — пока жив, простые действия будут удерживать на земле до тех пор, пока дышишь.

Чтобы не случилось, не выйти за рамки простых потребностей плоти.

— Николетта, пожалуйста, позаботься о моей сестре, — потребовал Сезар, обращаясь к служанке с небрежностью, которой сам вряд ли отдавал отчёт.

Молодая женщина подчинилась беспрекословно, но от Гаитэ не укрылась ненависть во взгляде, брошенном на неё молодой женщиной.

Оставшись с Сезаром наедине, Гаитэ обернулась к нему, твёрдо намереваясь получить подтверждения своим подозрениям.

— Насколько я понимаю, мой муж теперь император?

Сезар молча глядел на Гаитэ, но само его молчание было исчерпывающим ответом.

— Эта новость не доставляет вам радости? — снова спросила она.

— Ну, почему же? Вы же видите — я праздную.

— О, да! Пир во время чумы?

— Весьма вероятно, что и это у нас впереди.

Гаитэ сделала несколько шагов, приближаясь к нему:

— Беспорядки на улице — ваших рук дело?

— Нет, конечно, начались они сами по себе. Наши люди всего лишь перенаправили его в нужное русло. Руками черни будут убраны наши конкуренты, враги и соперники.

— Вот оно что? — горько усмехнулась она. — Это объясняет ваше бездействие. Насколько я могу понять, нападение на императорский дворец тоже контролировалось?

— Разумеется. Но то, что вы оказались с Эффи на улице? — крылья носа Сезара затрепетали от ярости. — Вы подверглись опасности! За это ответят.

— Перестаньте! Вы считаете меня глупее, чем я есть. Я ещё способна сложить два и два. То, что мы не стали исключением, должно избавить Фальконэ от подозрений. Мол, мы не виновны, вы же видите, мы сами пострадали?

— Можно сказать и так, — кивнул Сезар.

Он выглядел спокойным. Но Гаитэ видела, как подрагивал бокал в его руке. Он нервничал, несомненно.

— Вы знаете, что муж Эффи погиб?

Подняв глаза, он прямо, открыто, едва ли не с вызовом посмотрел Гаитэ прямо в глаза. И в то же время в его лице было что-то просительное, будто он надеялся, что она сумеет его понять — понять правильно.

Гаитэ не была в этом уверена.

— Он должен был погибнуть.

— Что это значит?

— Присядь, — мягко велел Сезар.

— Я могу прекрасно выслушать вас стоя. Объясните, что вы хотели сказать?

— Лишь то, что вы услышали.

— Объяснитесь! — потребовала Гаитэ.

— Извольте. Хотя, предупреждаю, легче вам от этого не станет. Вам прекрасно известно, в каком бедственном положении мы находимся. Можно сказать, висим на волоске. Нам нужны союзники, армия, деньги — словом, всё! Наша корона на данный момент не более, чем видимость.