Старые письма - Даниэла Стил Страница 21

Николай так и не появился в следующие два дня. Не было его иво дворце. Но наконец ей доставили две новые книжки и записку. Оказывается, онсильно простудился и оставался дома из опасений кого-нибудь заразить. Кактолько станет ясно, что он больше не заразен, он обязательно навестит Анну. Онапонятия не имела о том, правда это или нет, но если даже Николай и в самом делеприболел, его отсутствие было только на руку им обоим. Оно давало небольшуюпередышку, возможность обуздать собственные чувства и постараться позабыть ороковом вечере.

Без его визитов Анна не находила себе места. Она бесцельнослонялась по дому, не знала, чем заняться, то пыталась прилечь, то беспокойновскакивала – и к концу первого же дня довела себя до жуткой головной боли, откоторой не пожелала принимать никаких порошков и пилюль. Сиделки только дивудавались: их покладистая больная ни с того ни с сего превратилась в капризнуюкисейную барышню, постоянно сетовавшую на свое плохое настроение, – верно,от него-то и приключилась эта мигрень. К вечеру второго дня Анной окончательноовладела глухая тоска. Она постоянно думала, что Николай мог рассердиться нанее и что он наверняка пожалел обо всем, что сделал и сказал, и мог напиться сгоря и замерзнуть в сугробе, а она даже, не знает об этом и вообще большеникогда его не увидит. Ей бы вполне хватило сил вести себя с Николаем как ни вчем не бывало и делать вид, будто ничего не случилось. Но за эти два дня онапоняла еще одну важную вещь: лучше умереть, чем не видеться с ним вообще.

А когда он наконец пришел, Анна стояла, задумавшись, у окнасвоей маленькой гостиной и следила за тем, как тихо падает на землю снег. Онане слышала, как Николай подошел вплотную. Все еще думая о нем и не замечаясобственных слез, она вдруг обернулась и увидела его совсем близко. Миг – иАнна бросилась к нему на грудь, рыдая и жалуясь на то, что ужасно соскучилась.Николай опешил: значит ли это, что Анна передумала и готова отменить своежестокое решение, или она действительно соскучилась, и только?

– Я тоже скучал, – признался он. Его голос все ещеоставался немного хриплым – стало быть, он и правда заболел. И от этой мысли уАнны отлегло от сердца. – Я очень скучал, – повторил Николай снесмелой улыбкой. Но на этот раз он решил не делать ошибок и не пытался еецеловать. Два дня назад они дали друг другу клятву, и он ни за что непереступит первым проведенную ею черту, если этого не сделает сама Анна.

А она, кажется, и не думала его целовать. Вместо этого Аннаотстранилась, прошла к столу и налила ему чаю. Изящная ручка, державшая чашку,заметно дрожала, но на лице сияла счастливая улыбка.

– Я так рада, что вы действительно заболели… Ох, что яболтаю… Какая ужасная чушь! – И она засмеялась – впервые за долгих двадня. Николай рассмеялся в ответ и присел на свое привычное место в этой теплойуютной гостиной. – Я испугалась, что вы больше не захотите меня видеть!

– Ты ведь знаешь, что это невозможно, – возразилНиколай. В его глазах Анна могла бы прочесть все, что так желала услышать – ини за что не позволила бы ему произнести вслух. Пока же ей было довольно итого, что она снова видит Николая. – После такого гриппа, какой был утебя, мне только не хватало принести к тебе в дом заразу. А теперь я чувствуюсебя совсем хорошо.

– И я очень этому рада, – промолвила она,отчего-то чувствуя в его присутствии странную скованность, но не в силахотвести внимательный, напряженный взгляд. Он казался ей еще красивее, чемпрежде, каким-то более высоким и сильным. В некотором смысле она могла теперьсчитать Николая связанным с ней, и оттого он становился для нее еще дороже,пусть даже этой связи не суждено будет осуществиться. – Вы тяжелоболели? – Ее голос трогательно дрогнул от искренней тревоги, и это неукрылось от Николая.

Он находил Анну невероятно красивой в теплом платье изрозовой шерсти, делавшем ее еще моложе, чем обычно. Два дня назад, облаченная вторжественный наряд из строгого синего бархата, она выглядела важной и дажевеличавой. А сегодня перед Николаем сидела совсем молоденькая девчушка, которуюужасно хотелось поцеловать. Но он уже успел убедиться, что делать этого нельзя.

– Ну, во всяком случае, не так тяжело, как ты. И славаБогу! Теперь все прошло.

– Вам не следовало выезжать в самый снегопад, –промолвила она с мягким укором, отчего Николай не выдержал и улыбнулся:

– Мне хотелось лишний раз проведать Алексея. – Ноего глаза сказали больше. Ему хотелось не столько проведать Алексея, скольколишний раз повидаться с ней.

– Вы останетесь со мной на второй завтрак? –вежливо предложила Анна.

Николай тут же кивнул:

– С удовольствием.

И в этот миг оба подумали, что сумеют справиться со своимичувствами. Они смогут встречаться по-прежнему и делать вид, будто нет и не былоникакой тайны, о которой не станут говорить даже наедине. Однако Анна уженачинала задумываться над тем, что станет делать через месяц или два, когданаступит время возвращаться в Санкт-Петербург. Позабудут ли они друг друга илиНиколай станет навещать ее там? Неужели их встречам суждено остаться горьким,но любимым воспоминанием, а их чувства потускнеют и исчезнут, подобно слабости,сковавшей ее после гриппа? Нет, Анна не в силах была даже представить, чтокогда-то уедет отсюда.

Они мирно беседовали в этот день, Анна вернула Николаюпрочитанные книги, а он пообещал, что непременно заглянет еще раз, ближе квечеру, когда станет возвращаться домой. Все шло как обычно. Однако вечеромАнна так и не дождалась своего доктора. Правда, он прислал записку. Алексеюснова стало плохо, и оба лейб-медика – и доктор Преображенский, и доктор Боткин– останутся в эту ночь во дворце. Из-за очередного обострения гемофилии мальчикнуждался в постоянном наблюдении, и Николай не мог позволить себе отлучиться.Но Анну это нисколько не обидело. Она свернулась калачиком в постели с одной изновых книг, утешая себя тем, что утром Николай непременно заглянет к ней. Тоска,не дававшая ей покоя на протяжении целых двух дней после памятного обеда водворце, развеялась без следа. Она позабыла о жалобах и мигрени, стоило ейувидеть Николая.