Татуировка цвета страсти - Андреа Лоренс Страница 21

Одновременно с этими словами он нежно провел пальцами по ее голой коже, и Эмма вздохнула. Джона взялся за ткань комбинезона у нее на плечах и стянул его вниз, сперва обнажая ее атласный бюстгальтер без бретелек, а затем – слегка округлившийся живот.

Эмма вдруг остро ощутила, как изменилась ее фигура. Она всегда была довольно стройной, но не обладала заметными мышцами живота, как у тех, кто специально накачивает пресс.

Джона, похоже, подумал о том же. Когда он стягивал костюм с ее бедер, его глаза, казалось, были устремлены на ее живот. Он встал на одно колено, чтобы помочь ей окончательно выбраться из комбинезона и сбросить каблуки, но даже тогда его взгляд был направлен в одну точку.

Когда Эмма осталась только в бюстгальтере и прозрачных трусиках (специально чтобы не просвечивали сквозь комбинезон), Джона положил руки на ее бедра и притянул ее к себе тем же самым жестом, что тогда, на кухне.

Наклоняясь к ней, чтобы расстегнуть ее бюстгальтер и сбросить его на пол, он коснулся губами ее живота – таким простым и трогательным жестом. Оказывается, он отнюдь не такой суровый, каким его рисуют газеты. Конечно, это ни о чем не говорит, но, по крайней мере, дает возможность надеяться, что он действительно будет хорошо относиться к ребенку, когда тот родится. Именно это волновало Эмму в первую очередь.

Она почувствовала, как ее трусики плавно сползают вниз, и от ужаса решила не открывать глаза. Вот она стоит посреди ярко освещенной комнаты, а Джона на нее смотрит. Но его, похоже, все устраивало – он продолжал нежно касаться ее бедер губами и руками. Наконец он, поднимаясь снизу вверх, добрался до того места, где не так давно были ее трусики. Мягким движением он лишил Эмму равновесия, и она упала на кровать, не сумев сдержать возгласа удивления.

Она распахнула глаза и увидела над собой кирпичи и сеть труб. И уже было собиралась сесть и накричать на Джону, как вдруг поняла, что он стоит на коленях перед ней и его горячее дыхание греет точку между ее раздвинутыми бедрами. Эмма прикусила нижнюю губу.

– В прошлый раз у меня не было времени, чтобы доставить тебе это удовольствие, – произнес Джона. – Знала бы ты, как я об этом жалел!

Эмма закрыла лицо руками, чтобы он не увидел, как она краснеет. Но в следующую секунду он отвел ее руки, и она увидела, что он нависает над ней, – его рубашка теперь была расстегнута, обнажая мускулистый торс.

– Тебя смущает, когда я говорю такие вещи?

Эмма через силу кивнула. Невозможно же, в самом деле, ему объяснить, что ей двадцать семь, а она смущается говорить о сексе, как двенадцатилетка. Ей нравилось заниматься сексом. И она делала это в достаточном количестве. Но говорить о нем настолько открыто? Эмма так не могла.

– Ну хорошо. – Джона отпустил ее руки. – Тогда я перестану разговаривать.

Он соскользнул с кровати и мягким нажатием заставил ее бедра раздвинуться еще шире.

Первое прикосновение было мимолетным, как короткая вспышка, но даже оно заставило искры появиться у Эммы перед глазами. Каждая мышца в ее теле напряглась в ожидании второго контакта. На этот раз его язык двигался медленно, со вкусом касаясь ее кожи, и это заставило Эмму извиваться. Она схватилась руками за одеяло, а Джона явно не собирался останавливаться.

Конечно, Эмме уже приходилось испытывать это раньше – но вместе с тем у нее было ощущение, что это происходит в первый раз. Ни один другой мужчина не добивался этим такого потрясающего эффекта. Эмма действительно потеряла способность о чем-либо думать, но последней ее мыслью было то, что, возможно, в случае с мужчинами, которые обвиняли ее в отсутствии энтузиазма в постели, дело было вовсе не в ней.

Словно бы с ее плеч свалилась гора. Возможно, просто дело было в том, что Дэвид был так себе в сексе. Но он был ровно тем человеком, которого любой счел бы идеальной парой для девушки ее круга: успешный, респектабельный, скучный… Интересно, что еще она упустила за эти годы? Страх повторить судьбу сестры и опозорить семью заставил Эмму бояться жить по-настоящему.

Эмма подняла глаза: Джона, вероятно, может быть тем самым человеком, который поможет ей наверстать упущенное. И безотносительно любви или замужества, отношения с ним точно будут более яркими и насыщенными, чем все остальное. Когда появится ребенок, Эмме предстоят долгие годы подъемов в два часа ночи и сопливых носов, так что надо наслаждаться жизнью, пока есть возможность.

Наконец Эмма смогла полностью расслабиться и позволить волне удовольствия захлестнуть ее. Джона продолжал ласкать ее руками и языком, Эмма, не в силах больше сдерживаться, выгнулась дугой и закричала. Все ее тело содрогалось от удовольствия, которое растекалось по ней, словно горячая волна. Джона тем временем все не останавливался, но Эмму больше ничто не сдерживало.

Такого она и в самом деле никогда не испытывала, даже в ту ночь на Марди Гра. То, что происходило сейчас, заставило их обоих словно сойти с ума. Тело Эммы словно начало жить своей собственной жизнью. Только когда ощущения наконец померкли, Эмма смогла наконец вздохнуть, облизнуть губы и раскинуться по кровати, обессиленная. Джона взглянул на нее с довольной улыбкой:

– Моя бабочка наконец снова в моих руках.

Эмма, не в силах даже пошевелиться, смотрела, как он сбрасывает одежду. Обнаженным она его тоже не видела. У него было стройное мускулистое тело, как у спортсмена. Интересно, у него есть другие татуировки? Ей казалось, что временами из-под рукава футболки что-то показывалось, но сейчас у нее не было желания вглядываться. Ее тело и сознание словно превратились в желе.

– Я ошибаюсь или тебе понравилось? – Джона помог ей сесть на кровати. – Мне хочется сделать так, чтобы ты снова начала издавать эти звуки.

– Опять? – пораженно спросила Эмма. Она пододвинулась, чтобы опереться на изголовье.

– Возможно, даже трижды, – игриво сказал он и поцеловал ее в губы. Эмма не могла с ним спорить, когда он вот так нависал над ней. Все еще касаясь ее губами, он вошел в нее, почти не ощутив сопротивления.

Его размер был идеально подходящим – достаточно много, чтобы ощущать наполненность, но без боли или дискомфорта. Эмма обвила ногами его бедра, чтобы позволить ему войти еще глубже. Джона оторвался от ее губ, прижался щекой к ее щеке и застонал. Затем приподнялся на руках и сказал:

– Не знаю, как ты это делаешь, но такое чувство, что твое тело идеально для меня приспособлено. Твой запах, вкус, твои прикосновения… Не могу поверить, что снова тебя нашел.

Эмма тоже не могла поверить, что, несмотря ни на что, они снова оказались здесь. Ей хотелось наслаждаться каждой секундой, чтобы потом, когда она опять останется одна, она могла бы вспоминать об этом. Она потянулась вперед и взяла его лицо в ладони. Заглянула ему в глаза и притянула к себе, чтобы поцеловать.

– Прекрати разговаривать, и давай продолжим начатое, – прошептала она.

Джона широко ухмыльнулся и еще раз страстно ее поцеловал, прежде чем последовать ее совету. Приняв чуть более удобное положение, он задал равномерный темп, который, вне всяких сомнений, через некоторое время приведет их обоих к финалу. Опираясь на локоть, он имел возможность целовать ее в шею, а потом коснулся губами ее груди, так что Эмма застонала.