Богиня чужой страсти - Тара Пэмми Страница 21

Прожив в браке две недели, Адир не переставал задаваться вопросом, почему так долго не женился. Хумера, Зара и Васим, которые стали лучшими друзьями Амиры, продолжали напоминать ему, что именно Амира сделала его брак таким приятным.

По-видимому, в лагере не было ни одного мужчины и женщины, которые не любили бы его жену.

Адир не видел ее недостатков, хотя и не искал их. За две недели их желание друг к другу только усилилось, и все, о чем он ее просил или хотел сделать с ней, его жена охотно принимала.

Единственной проблемой в идеальном браке Адира были их постоянные споры по поводу ее здоровья и одной темы, которую он запретил ей поднимать. Амира хотела говорить о королеве Намани и других ее детях.

Он не один раз видел ее мятежный взгляд, когда она что-то хотела сказать ему по поводу писем его матери или его прошлого. Поскольку все, что касалось его прошлого или времени его становления как личности, приводило к королеве Намани и ее письмам, Адир запретил Амире задавать ему вопросы о своем прошлом или даже упоминать о нем.

Она заявила:

– Мы не будем счастливы в будущем, если мы вместе не поговорим о твоем прошлом.

Он не согласился с этим. У них была прекрасная совместная жизнь, и разговор о его покойной матери и других ее детях только все испортит.

С другой стороны, когда дело касалось здоровья Амиры, Адир знал, что ведет себя иррационально. Ну, хотя бы отчасти.

Жена противоречила ему всякий раз, когда он требовал, чтобы она больше отдыхала в жаркие дни, много спала и питалась здоровой пищей. Она назвала его чудовищем и тюремщиком за то, что он, узнав о ее обмороке в жару во время ее поездки к Заре, запретил ей вообще покидать свой шатер.

Он даже заговорил о том, что отправит Амиру в свою городскую резиденцию. Но эта упрямая женщина отказалась покинуть его.

– Я планирую родить троих или четверых детей. А что будешь делать ты? Ты отошлешь меня прочь и полностью отстранишься от меня на следующее десятилетие? Ты будешь жить отдельно от меня? – В ее глазах сверкали невыплаканные слезы. Она стояла напротив Адира, крепко обнимая руками его торс.

Он замер, потому что никогда не удостаивался таких частых проявлений физической любви. Ему и в голову не приходило прикоснуться к Амире за пределами их кровати, если только он не целовал ее. Но сильнее всего его шокировало ее заявление о троих-четверых детях. Ну, мягко говоря, он опешил.

Он высвободился из ее рук, пытаясь обдумать ее слова.

– Трое-четверо детей?

– Да. Мне было очень плохо, потому что я росла единственным ребенком. Я хочу большую семью. – Заметив его равнодушие, она посерьезнела. – Разве ты не хочешь много детей?

– Я… не думал на столько лет вперед.

– Но ты хочешь быть отцом, да? Мы не планировали этого ребенка, но…

– Конечно, я хочу быть отцом. Но я предпочел бы, чтобы наша жизнь была запланированной. Я не желаю, чтобы ты ставила меня перед фактом, говоря о собственных планах.

Она свирепо уставилась на него. Она была единственным человеком, который осмеливался так безнаказанно вести себя с Адиром.

– И какова моя роль во всем этом? – спросила она. – Я буду лишь утробой, когда ты решишь, что ты готов снова меня оплодотворить? Я не утроба, Адир. Я твоя жена.

– И как моя жена, ты будешь мне подчиняться. Что касается четверых детей, я подумаю об этом.

А далее, конечно, она сказала то, о чем он не хотел слышать:

– Представь себе, какой была бы твоя жизнь, если бы ты вырос вместе с Зуфаром, Малаком и Галилой. Если бы ты…

Не ответив, Адир вышел из шатра.

Он не вернулся в супружеский шатер, предпочтя уехать с визитом в племя Даваб.

Он просто избегал Амиру. Избегал того разговора, который его упрямая жена поднимала снова и снова, несмотря на его запреты.

Амира напоминала ему настырную, зубастую собаку. Она как одержимая говорила о королеве и других ее детях. И чем больше она говорила об этом, тем сильнее Адира терзали сомнения.

– Ты проводишь со мной время, – твердила ему Амира. – Ты согласился быть со мной всю свою жизнь. И от этого ты не потерял уважения своих подданных, не так ли? Им нравится видеть тебя счастливым. Они хотят видеть тебя счастливым. Королева была не права, заставляя тебя думать, что ты должен все делать в одиночку. Жаль, что ты не позволяешь мне рассказывать тебе все, что я знаю о твоих сводных братьях и сестре. И о королеве.

Она неумолимо донимала Адира, и он понятия не имел, чем все это закончится.

Конечно, он иногда задумывался о том, как бы сложилась его судьба, если бы он вырос рядом со своей матерью. Неужели Амира считает, что он ни разу не задавался вопросом, каково жить с семьей и знать собственные корни? Делить счастье и скорбь с братьями и сестрой?

Но Адиру просто не оставили выбора. Ему отказали во всем, что ему полагалось. И когда он попросил об этом, вернее, потребовал своих прав, Зуфар назвал его грязной тайной и позорным пятном.

Письма королевы поддерживали Адира. Однако единственным человеком, на которого он когда-либо мог рассчитывать, был он сам.

Никто другой.

Он никогда не получал того, что не заработал, не запланировал и не добился сам. И каждый раз, когда Амира заговаривала о его прошлом и он видел ее странный взгляд, ему хотелось сбежать, далеко и стремительно.

Он хотел отгородиться от Амиры.

Но это обидело бы ее, а он обещал никогда этого не делать.

И поскольку у него не было никакого решения, он предпочел какое-то время побыть от нее вдали.

Когда он вернулся поздно вечером через два дня, Амира была тихой как тень. Когда он спросил, почему она ведет себя так неестественно, Амира язвительно улыбнулась, и у него заныло в груди.