Самая неслучайная встреча - Дэни Коллинз Страница 21

— Что-то болит?

Она разглядела его в темном коридоре, ведущем из душевой комнаты. Ее сердце вздрогнуло. Она не смогла распознать его настроение.

Он был ненасытен в прошлую ночь. Она чувствовала, что он пытается избавиться от терзающих его мыслей: как будто, занимаясь с ней любовью, он не брал, а отдавал себя. Они оба помогали друг другу избавиться от боли и отчаяния в эту ночь.

Ставрос натянул брюки и достал из шкафа белую рубашку.

— Я подготовил для тебя ванну. В следующий раз скажи мне, если это будет слишком для тебя.

Калли фыркнула:

— Интересно как?

— Ты скажешь: «Ставрос, это уже слишком, давай засыпай», — сказал он и пошел назад в ванную комнату.

Калли стала думать о том, что Ставрос был в состоянии включать и выключать свое желание, как воду в кране, а она сама не умела контролировать себя. Господи, как же она ненавидела себя сейчас!

Он вернулся, и она почувствовала на себе его взгляд.

— Это из-за того, что ты гречанка.

— Ты имеешь в виду отсутствие тормозов?

Он рассмеялся.

— И это тоже! У меня они тоже отсутствуют, но я имею в виду моего деда. Он не одобрил тебя из-за того, что ты гречанка. Он — сын эмигранта. Он любит все американское. Мой отец навещал как-то своих родственников и встретил мою мать. Она была воспитана в греческих традициях и хотела, чтобы мы выросли на ее родине. Мой дед хотел, чтобы мы жили здесь, чтобы мой отец помогал ему расширять аптечную сеть, которую открыл еще его отец. Они открывали лаборатории, получали патенты.

Ставрос выбрал синий галстук и завязал его без зеркала, глядя только на Калли.

— После того как мой отец умер, дед перевез нас сюда и закрыл для нас дверь в Грецию. Моя мать каждый год навещала родственников, а я был в Афинах в командировках, но впервые после смерти отца я появился на острове в качестве рабочего. Мы с сестрами говорили друг с другом по-гречески, и я специально нанял греческого персонального ассистента, чтобы поддерживать язык на должном уровне, но мой дед всегда требовал, чтобы мы говорили с ним по-английски. Он хотел сделать из нас американцев и заставил нас отзываться на американские имена. Я всегда терпеть не мог имя Стивен.

Он снова исчез в ванной комнате, и шум воды прекратился. Ставрос подошел к кровати и нежно поднял Калли.

— Нет, я могу дойти сама!

— Но ты не можешь сидеть здесь голой и думать, что я не подойду и не прикоснусь к тебе, куколка моя.

— А я не просила тебя дотрагиваться до меня.

— Конечно, не просила. Ты сидела и вспоминала, как злилась на меня.

Ставрос поставил ее на ноги перед ванной, полной горячей воды.

Калли обхватила себя руками. Она чувствовала себя совершенно беззащитной, стоя без одежды и разглядывая его безукоризненно завязанный галстук. Все в нем было безукоризненно. По крайней мере, что касалось внешнего вида.

— Я не выставил тебя перед ним, чтобы отстоять свои намерения. Я хочу тебя, Калли. Я надеюсь, ты понимаешь это.

— А я не могу противостоять тебе. Идеальный союз! Для тебя. — Она ненавидела себя за то, что действительно не может противостоять ему. Она была беззащитной и уязвимой, а он был беспечен и обладал всем, что хотел.

Он взял ее подбородок в свою руку и заставил ее посмотреть себе в глаза. Его прикосновение было нежным. Большим пальцем руки он провел по ее губам.

— У меня с моим дедом напряженные отношения. Не могу тебе сказать, сколько раз он грозил мне, что лишит меня наследства. А это означает, что наследства лишатся и моя мать и сестры. Поэтому я делаю то, что он хочет, но по-своему. Да, я знал, что он разозлится, когда я отправился на остров, чтобы найти себе жену. Но я не сделал это, чтобы унизить или обидеть тебя.

— Но тебе удалось и то и другое! — Калли оттолкнула его руку. — Но только на шесть месяцев.

Шесть месяцев она могла выдержать. Что означали несколько месяцев обид по сравнению с шестью годами жизни в разлуке с сыном?

Она вошла в ванну и, сев, прижала к себе колени и обняла их.

— Мне надо идти, — сказал Ставрос. — Меня слишком долго не было в офисе. Мне нужно заставить моего деда выполнить его обещание, когда я выполнил его требование.

Он улыбнулся сомкнутыми губами. Это нельзя было назвать улыбкой.

— Желаю тебе хорошей прогулки в городе!

Ставрос намеренно пошел в офис своего деда, в тот, который после свадьбы должен принадлежать ему. Он прибыл раньше, чем дед, и остался в офисе, чтобы дождаться его.

Он не солгал Калли. Ему нужно было приниматься за дела, но ему требовалась пара минут, чтобы в тишине подумать о прошлой ночи. Он не был диким зверем, но он был совершенно не в силах оставить ее в покое. Она позволяла ему заниматься с ней любовью до тех пор, пока они оба совершенно не обессилели. Наверное, он не должен был чувствовать вины, но почему-то думал, что виноват.

Да нет, он точно знал, почему он чувствует вину.

«Но тебе удалось и то и другое!» Обида и унижение. Когда сегодня она упомянула эти шесть месяцев, ему показалось, что она ждет не дождется окончания этого срока.

За его спиной хлопнула дверь.

— Измеряешь окна для новых занавесок? — спросил Эдвард.

— Ты так хорошо меня знаешь. — Ставрос направился к кофемашине и налил себе кофе.

— Ты очень далеко уехал, чтобы найти жену, — сказал Эдвард, когда Ставрос вернулся с чашкой кофе и сел за стол напротив него.

— Я отправился в Грецию, потому что мы поспорили с Себастьеном, что не сможем прожить две недели без кредитных карт Можешь считать, что это была пробная попытка жить без денег Теперь ты можешь лишить меня наследства, я знаю, что смогу выжить.

— Какая ерунда! Себастьен… Когда же ты вырастешь и перестанешь рисковать жизнью по первому зову этого парня?

— Сегодня! — игриво сказал Ставрос. — Я уже женат и готов взять бразды правления «Динами» на себя.

— Кто она?

Ставрос не мог заставить себя сказать: никто. Его совесть не могла позволить ему низвести Калли до этого звания.

— Любовь всей моей жизни, конечно же.

— Действительно? — Эдвард буравил Ставроса глазами.

Почти двадцать лет Ставрос опускал голову, чтобы избежать этого взгляда. Но сегодня внезапно он услышал голос Калли в своей голове: «Ты смотришь на свое отражение в зеркале!»

Эдвард выругался про себя и кивнул:

— Хорошо, поверю тебе на слово, Стив… Ставрос. Выбери день моего ухода из компании и подготовь соответствующее сообщение. Компания твоя!

Этот миг должен был стать триумфом Ставроса. Но это произошло так просто, что Ставрос даже разочаровался. Он привык отчаянно бороться, чтобы получить желаемое. Но Эдвард Михаэлс сдался без боя.