Прекрасная монашка - Барбара Картленд Страница 21

Гостиная была погружена в темноту, но на одном из окон шторы были полностью раздвинуты. Луна блестела на небе узким серпом, но было достаточно светло, чтобы разглядеть открытое окно, через которое они собирались спуститься в сад.

На цыпочках девушка и герцог прошли по устланному ковром полу. В гостиной ощущался тонкий аромат духов, который, подумала Аме, очень напоминал запах экзотических духов мадемуазель Лаваль. За той дверью, что вела в ее спальню, не слышалось ни звука.

Ни девушка, ни герцог Мелинкортский даже не взглянули на ту дверь, хотя оба думали о женщине, которая в эту минуту лежала за украшенной резьбой и позолотой дверью, погруженная в глубокий спокойный сон.

Не говоря ни единого слова, его светлость сел на край подоконника и протянул Аме руки. Девушка почувствовала силу его мышц, когда он очень осторожно удерживал ее все время, пока она висела всего в нескольких футах над землей. Затем герцог разжал руки, и девушка с тихим глухим звуком упала на цветочную клумбу. Земля оказалась довольно мягкой; Аме быстро поднялась на ноги и встала в стороне в ожидании герцога, который в этот момент осторожно спускался вниз, стараясь производить как можно меньше шума. Наконец он спрыгнул вниз.

А буквально через минуту герцог взял Аме под руку, и они бесшумно двинулись через сад. Сейчас наступал действительно самый опасный этап побега, так как их могли увидеть из замка. Для того чтобы пересечь весь сад, им потребовалось около двух минут, а затем девушка вздохнула с облегчением, потому что они оказались в тени деревьев.

В лесу было почти темно; над головами замерли толстые ветви деревьев, и слабый свет луны едва пробивался сквозь листву. Слева от них пролегала узкая тропинка для верховой езды, и как только герцог и девушка оказались на ней, его светлость тут же прибавил шагу.

Они прошли, наверное, уже около ста ярдов, когда Аме обратилась к герцогу:

— Как вы думаете, нас видел кто-нибудь?

— Если хотя бы один из стражников заметил нас, то он обязательно поднял бы тревогу, подав какой-нибудь громкий сигнал, мы услышали бы, как палят нам вслед, — ответил герцог.

— А куда мы доберемся по этой тропинке? — спросила девушка, едва переводя дыхание, так как двигались они очень быстро и Аме было очень трудно успевать за широким шагом герцога Мелинкортского.

— Не имею ни малейшего понятия, — ответил он, — но надеюсь, что в конце концов мы окажемся в Париже.

— Но ведь мы не сможем пешком дойти до Парижа! — воскликнула она.

— Если мы не найдем ничего подходящего, то поступим именно так, — ответил герцог.

Окружающий их лес казался бескрайним, но они все так же неутомимо продолжали свой путь. Множество тропинок, которые пересекались и с их тропой, и друг с другом, полностью дезориентировали Аме, и она уже не понимала, в каком направлении они двигались. Тем не менее герцог, казалось, сохранял полную уверенность и ни тени волнения, ни колебаний в выборе пути не показывал.

Они шли уже около получаса, храня абсолютное молчание, так как Аме еле переводила дух и ей было не под силу разговаривать. Лес наконец стал редеть, и герцог с девушкой смогли разглядеть светлеющее небо, первые бледные лучи наступающей зари разгоняли мрак прошедшей ночи.

Его светлость зашагал еще быстрее. У них под ногами вдруг зашуршали сухие листья, хотя они передвигались почти бесшумно, так как до этого их путь пролегал по мху или по песчаной дорожке, усыпанной сухими сосновыми иголками. Из зарослей кустарников донеслось пение первых птиц, а из ветвей у них над головой послышалось тихое воркование и хлопанье крыльев. Момент пробуждения земли показался радостным и прекрасным, девушке захотелось немедленно остановиться, оглядеться вокруг себя и послушать эти чудесные звуки.

Но Аме хорошо понимала, что сейчас у них была только одна задача — продолжать двигаться вперед. Несмотря на это, девушка сознавала, что усталость понемногу, начинает одолевать ее. Герцог был слишком силен, чтобы она могла успевать за ним, и хотя до сих пор Аме держалась, но чувствовала, что вскоре будет вынуждена попросить у его светлости небольшой отдых.

Но тут он внезапно остановился как вкопанный.

Девушка почувствовала прикосновение его руки и заглянула ему в лицо. Его светлость насторожило что-то, и он напряженно прислушивался. Когда Аме заметила это, ей показалось, что и она тоже в этот момент услышала какие-то звуки. Это были чьи-то голоса. И в то же мгновение девушка ощутила запах дыма.

Все еще держа Аме за руку и храня полнейшее молчание, герцог осторожно прошел еще несколько шагов вперед, а потом сквозь деревья они смогли разглядеть, откуда до них доносился шум. Перед ними была большая поляна, на ней герцог и девушка увидели несколько ярко раскрашенных телег с большими колесами, которые Аме в ту же секунду узнала. Сидевшие вокруг костра люди оказались группой кочующих цыган; в огромной жаровне, стоявшей на костре, готовилась какая-то аппетитная еда;

Раньше Аме довольно часто видела их, когда цыгане приезжали к монастырю просить милостыню или продавали корзины и щетки, делать которые они были большие мастера. Мать-настоятельница всегда относилась к цыганам с добротой, и иногда для того, чтобы отблагодарить ее, а скорее всего, потому, что они всегда прислушивались к ее словам, цыгане входили в церковь при монастыре и преклоняли колена, пока сестры-монахини молились. Но они никогда не соглашались окрестить своих детей, хотя мать-настоятельница не раз уговаривала их сделать это.

Цыгане, насколько знала Аме, были хорошими, порядочными людьми. Они кочевали из провинции в провинцию, из страны в страну; и хотя нашлось бы немало людей, склонных обвинить этот народ в воровстве и грабежах, в подавляющем большинстве цыгане были законопослушными гражданами, а все их грабежи ограничивались похищением нескольких цыплят или обыгрыванием в карты и кости благородных господ.

— Цыгане! — тихо проговорил герцог.

— Они не причинят нам никакого вреда, — сказала ему шепотом девушка. — Я немного могу говорить на их языке. Может быть, нам стоит попросить их о помощи?

Герцог взглянул на раскрашенные кибитки и туда, где паслись лошади цыган, пощипывая траву под деревьями.

— Было бы прекрасно, если бы нам удалось купить у них пару лошадей, — проговорил он.

— Я спрошу у них, — обещала Аме.

— Может быть, это сделать лучше мне? — спросил герцог.

— Видите ли, ваша светлость, — ответила ему девушка, — цыгане говорят на смеси немецкого, латинского и венгерского языков. Я в свое время пыталась выучить их язык и даже записала множество слов, но это такая странная смесь. Мать-настоятельница говорила, что цыганский язык — один из самых старых в мире и в нем множество слов заимствовано даже из египетского языка. Тем не менее я все-таки надеюсь, что смогу говорить с ними так, чтобы они поняли меня, а что это удастся вам, монсеньор, я сомневаюсь.

— Ну хорошо, попробуйте, — согласился герцог. — Я сначала поздороваюсь с ними, а вы затем попытаетесь перевести им то, что я скажу.