Служебный роман по-карибски - Налини Сингх Страница 21

– Тогда, если ты не возражаешь, я спрошу…

Кейб остановился, взял ее за руку и осторожно развернул лицом к себе:

– Говори, Дженна.

– Почему ты так разволновался из-за фотографа? – Она знала, что не должна спрашивать об этом. А когда она услышала его ответ, ей захотелось пнуть себя.

– Я не желаю, чтобы наше с тобой фото появилось на сайте со сплетнями.

К горлу Дженны подступил ком, она сглотнула. Она знала: все происходящее прямо сейчас на этом курорте не было реальностью. Как только они вернутся в Штаты, их пути разойдутся. Она возвратится к своему скучному, однообразному существованию в Бостоне. А Кейб будет вести увлекательную жизнь на Манхэттене. С какой стати ему отвечать на чьи-то расспросы о публичных фотографиях с менеджером проекта?

✽ ✽ ✽

Кейб повел Дженну другим маршрутом, чтобы наверняка не встретиться с фотографом. Кроме того, он хотел кое-что ей показать. Она чуть не упала на деревянном подвесном мосту, стараясь поспеть за Кейбом. Он крепко схватил ее за руку, помогая сохранить равновесие. Он не догадывался, что шел слишком быстро.

– Вот так. Я тебя поймал.

Дженна посмотрела на него с удивлением и благодарностью, а затем ее взгляд упал на его руку, которая сжимала ее предплечье. Она осторожно высвободилась и взялась за толстые веревочные перила.

– Спасибо. Я еще не привыкла к новым сандалиям.

– Ты можешь их снять. Не стесняйся ходить босиком, наш рабочий день окончен.

Она слегка улыбнулась, но улыбка не коснулась ее глаз.

– Теперь мы можем идти медленнее? За нами никто не гонится.

– Прости. Я не понимал, что иду очень быстро. Фотограф вроде бы отстал.

– Ну, мы все равно не должны рисковать, верно? – В ее тоне слышались сердитые нотки.

Кейб не желал, чтобы фотографии Дженны гуляли по Интернету. Он привык к тому, что журналисты отслеживают каждый его шаг. Но такого неопытного человека, как Дженна, их вторжение в ее личную жизнь может расстроить. Она этого не заслуживает. Не говоря уже о том, что подумают его родители, когда увидят их совместное фото.

– Как я уже сказал, я предпочел бы не давать таблоидам повода что-нибудь обо мне написать.

– Понятно, – ответила Дженна и резко прибавила: – И потом, я не гожусь для того, чтобы сниматься вместе с тобой.

– Что-то не так? – спросил он.

Она глубоко вздохнула:

– Нет.

– Что ты хотела сказать?

Ее щеки порозовели от злости. Она продолжала молчать. Странно. Он просто пытался избавить ее от назойливой шумихи.

– Ты не догадываешься, какую катастрофу может вызвать одна паршивая фотография, – добавил Кейб. – Я пытался защитить тебя.

Она моргнула, и выражение ее лица смягчилось.

– Это единственная причина? Это все ради меня?

– Ты очень закрытый человек, Дженна. Я не думаю, что тебе понравится вторжение в твою частную жизнь.

Она еще в этом сомневается? Конечно, он действовал в ее интересах.

– Я думаю, ты прав, – наконец сказала она.

Они добрались до величественных водопадов в центре курорта. В окружении пышной зелени и серых скал три высоких потока соединялись с кристально голубой рекой. Повсюду было множество подвесных деревянных мостов вроде того, на котором они сейчас стояли.

Дженна казалась удивленной и испуганной. От быстрой ходьбы ее щеки порозовели, она разомкнула губы.

– Какая красота!

Кейб с ней согласился. Хотя он имел в виду совсем не водопады, а красоту Дженны, которая выглядела, как ангел. Ее кожа блестела от мелких капелек воды, рассеивающихся в воздухе.

– Почему тебя беспокоит то, что мы убегали от фотографа, Дженна? – Ее явно задело это происшествие. Кейб хотел понять причину.

Она прищурилась, глядя на него:

– Ты же заявил, что я очень закрытый человек.

– Да?

Она глубоко вдохнула и снова уставилась на водопады:

– Ты отлично знаешь, что я из неблагополучной семьи. Я дочь Аманды Таунсенд – алкоголички и матери-одиночки, которая флиртовала со всеми женатыми мужчинами в городе.

– Ты в этом не виновата, Дженна.

– Знаю. Но я не должна забывать об этом. Именно я заботилась о ней, когда она напивалась, а потом несколько дней не могла прийти в себя. Именно я должна была найти способ кормить и ухаживать за моим братом, когда у нас не было ни еды, ни денег.

Кейб жаждал обнять Дженну и избавить ее от неприятных воспоминаний о прошлом. Она заслуживала только лучшее. В отличие от него самого.

– Семья держалась на тебе, хотя твой брат старше тебя.

Она улыбнулась, на ее лице читалась искренняя симпатия.

– Мы с ним разделили обязанности. Он часто защищал меня. Девчонки дразнили меня, когда узнавали, чья я дочь.

– Вам с Сэмом повезло, что вы есть друг у друга.

Кейб услышал, как она глубоко вдохнула и медленно выдохнула. Если бы он только мог, он снял бы с ее плеч часть забот.

– Полагаю, что нам повезло. Не представляю, как бы я справлялась с Амандой без него. Хотя иногда мне хочется, чтобы мы вообще с этим никогда не связывались. Иногда мне жаль, что я у нее не единственный ребенок. – Она грустно рассмеялась. – Я мечтала, чтобы однажды какой-нибудь богач усыновил нас… – Она вдруг замолчала и закрыла рот ладонью. – Прости, – прошептала она. – Я не подумала, о чем говорю.

– Все нормально, Дженна. Это обычная детская фантазия. Забавно, но я мечтал о другом.

– Что ты имеешь в виду?

– После того, как я узнал, что я приемный ребенок, я ждал, что вдруг объявятся мои настоящие родители. Они скажут, как сожалеют о том, что отказались от меня. Затем попросят простить их и спросят, согласен ли я ехать вместе с ними. – Чем дольше он говорил, тем сильнее мрачнел. – И мне становилось страшно. Я не хотел огорчать Джеймса и Трицию. – Глупый ребенок. Он тешил себя иллюзией, которая не имела оснований в реальности.

– Ты постоянно пытался доказать свою значимость, да? – тихо спросила Дженна.

– По-моему, да. Трудно быть заменой призраку.

– Призраку?

– Джеймс и Триция усыновили меня после потери своего родного сына. В отличие от тебя у меня не было брата. Но он всегда присутствовал в моей жизни. После его смерти родители ничего не меняли в его комнате. – Кейбу запрещалось в нее входить.

– Они оставили в его комнате все как есть? – Голос Дженны надломился.

– Да.

– Кейб, ты не смог бы к ним пробиться. Они горевали о своей потере.

– Ребенку тяжело видеть все это.