Искушение Марии д'Авалос - Виктория Хэммонд Страница 21

Мария вздохнула. Предстоящий спектакль был в данный момент гораздо важнее для ее тетушки, нежели личные чувства племянницы, так что бесполезно пытаться обсуждать их с ней.

— Ах! — воскликнула Антония, пристально изучая результаты трудов Лауры. — Такому цвету лица будут завидовать шестнадцатилетние. Твое возвращение в неаполитанское общество превратится в триумф. Подумай об этом, когда будешь принимать ванну.

Мария недолго нежилась в деревянной ванне. Когда она вернулась в спальню, Лаура начала одевать ее.

— Я знаю, о чем думают эти женщины. В конце концов, я принадлежу к их кругу, хотя мне и противна мысль, что я одна из них, — заявила Антония, продолжив с того места, где остановилась. — Сплетни — любимое их времяпровождение. Те, у которых дочери брачного возраста, от тринадцати до четырнадцати, считают, что они — гораздо лучший вариант для принца Веноза, чем ты, моя дорогая. В их сплетнях ты выглядишь дважды овдовевшей женщиной двадцати пяти лет, на грани среднего возраста — хотя, глядя на тебя, этого не скажешь. Я уверена, что ты разоружишь этих сварливых дам, появившись перед ними во всем блеске красоты.

После ванны, умащенная маслами, Мария сидела в нижних юбках перед зеркалом, в то время как Лаура искусно причесывала ее, заплетая золотые пряди в косы и украшая их жемчугами. Она видела, как в зеркале отражается ее тетушка, усевшаяся на краешек кремового с золотом кресла на другом краю комнаты, Антония поглаживала свое бархатное платье пальцами с аметистовыми перстнями. Нахмурившись, она простонала:

— Я содрогаюсь, просто содрогаюсь при мысли о том, сколь гибельно сочетание цветов этого платья, которое никак не вяжется с твоим цветом лица. Кто, кроме путан, носит красное в середине дня?

— Почему бы тебе не закрыть глаза, тетя, и не подождать, пока мы закончим? — предложила Мария. У них с Антонией шли нескончаемые жаркие споры относительно цвета этого платья, которое она надела сегодня, и эта тема надоела Марии.

— Как угодно. Сильвия, передай мне ту маску для сна.

Маска неожиданно заставила Антонию умолкнуть, так что, когда несколькими минутами позже в комнату ворвалась Беатриче, она целиком завладела вниманием матери.

— Беатриче, какая ты красивая! — воскликнула Мария, увидев, как выгодно подчеркивает бледно-голубое платье с чудесными кружевами серые глаза дочери.

— Мама, мама! — взволнованно теребила ее Беатриче, личико которой отражалось в зеркале на уровне лица Марии.

— Что такое, Беатриче?

— Бабушка Свева только что мне сказала, что моя бабушка Карафа будет на торжестве. Она сказала, что я могу сидеть рядом с ней, если хочу. Можно мне? Пожалуйста!

— Можно, дорогая, — ответила Мария, которую смутило сообщение, что на ее помолвке с Карло будет присутствовать мать Федериго, но, тем не менее, она была рада за Беатриче.

— Почему моя бабушка Карафа придет на торжество? — спросил ребенок, как бы вторя мыслям матери.

— Потому, мой ангел, что Карафа — самая богатая семья в Неаполе, и их нужно приглашать на все важные события, — объявила Антония, не снимая маску.

— Почему на вас маска? — спросила Беатриче.

— Потому что мы с твоей мамой играем в одну игру. Когда она закончит одеваться, ты должна мне сказать, как она выглядит. Я заметила, Беатриче, что ты всегда говоришь правду, так что я надеюсь на твое непредвзятое мнение. Ты взволнована предстоящей свадьбой мамы?

— Не знаю, тетушка. Я скажу вам, когда познакомлюсь с ним.

— Познакомишься с кем? — осведомилась Антония.

— С ним.

— Не с ним, Беатриче, а с твоим родственником Карло.

— С нашим родственником Карло. Мама уже выглядит очень хорошо. Волосы у нее причесаны и украшены жемчугами, как у королевы.

Беатриче с интересом наблюдала, как Лаура облачает ее мать в изысканный наряд. Вариации Марии на темы последней флорентийской моды оказались удачными: более мягкие линии скрадывали излишнюю пышность фасона. Лаура укладывала юбку изящными складками, а Беатриче застыла в безмолвном восхищении. Это был бархат прелестного ярко-красного оттенка, отделанный зеленым шелком под цвет глаз Марии вокруг выреза и в прорезах рукавов. Именно это сочетание цветов Антония назвала гибельным, когда услышала о нем.

— Теперь можешь посмотреть, тетушка, — с улыбкой сказала Мария. Она мгновенно перестала нервничать, как только увидела себя в длинном зеркале. В таком платье она действительно могла очаровать своего жениха.

— Каково твое мнение, Беатриче? — спросила Антония, не снимая маски.

Беатриче тщательно обдумала свой ответ. Королева фей. Нет. Хотя Беатриче не мыслила такими категориями, платье было слишком вызывающим для королевы фей.

— Старшая сестра королевы фей, более красивая и замужняя, — наконец огласила Беатриче свое мнение.

Чтобы позабавить ребенка, Антония театрально вздохнула и сняла маску. Эта светская дама перевидала на своем веку немало восхитительных платьев, да и у нее самой они изобиловали. Однако ни одно из них не могло сравниться с тем, что она видела сейчас. Кто бы мог подумать, что Мария окажется права относительно сочетания цветов? Зеленая отделка подчеркивала необычный цвет ее глаз, а ярко-красный цвет платья гармонировал с красновато-рыжим оттенком золотистых волос Марии. Благодаря этому цвету ее бледная кожа светилась, как перламутр. Он усиливал ее чувственность и одновременно придавал ей царственность, какое-то розоватое свечение. Это была драма, высокая драма, которая потрясала.

— Моя дорогая, — выдохнула Антония. — Мне стыдно признаться, что я недооценила твой ум. Это не платье, а настоящее чудо.

Лаура осторожно, чтобы не испортить искусную прическу своей госпожи, надела на шею Марии нитку розового жемчуга, который гармонировал с лифом, украшенным жемчугами. Затем добавила такие же серьги, и туалет Марии был завершен.

Антония отступила на несколько шагов, оценивая наряд, и ее добрые глаза слегка затуманились. Ее любимая племянница все еще была самой красивой женщиной в Неаполе, вне всякого сомнения.

— Теперь я должна тебя покинуть и идти на встречу с ним, — прошептала Мария дочери.

Когда они спускались по лестнице в главную гостиную, Антония, взяв руку Марии в свою, сказала:

— Ты можешь быть совершенно уверена в себе, моя дорогая. Только взгляни на себя! Да ты достойна короля, а не только какого-то принца. Что касается Карло, то он уже не тот мальчик, которого ты знала когда-то. Признаюсь, раньше, когда он не играл на лютне, он меня мало интересовал. Но он изменился прямо у меня на глазах, стал совсем другим. — Они добрались до лестничной площадки над первым этажом, и Мария заколебалась. — А теперь посмотрим, каким он покажется тебе. Помни, он несколько высокомерен.