Преодолевая препятствия - Памела Робертс Страница 21

Она покинула отчий дом через четыре года после того, как Сэмми стала ее второй матерью, перебралась в Остин, столицу Техаса, выучилась на секретарских курсах и устроилась в окружную прокуратуру. У нее были интересная работа, очень приличная зарплата и возможность удовлетворять свои желания и стремления. Она проработала помощником референта главного прокурора мистера Борленда почти четыре года, когда тот принял на должность своего второго заместителя некоего Артура Дилана. Ее Арти…

Высокий, накачанный, красивый, остроумный и бесконечно обаятельный, он в первую же неделю свел с ума весь женский персонал. Дилан был настолько хорош, что Габби, никогда не ценившая себя по достоинству, даже не надеялась на внимание этого великолепного представителя мужской половины рода человеческого. Но вскоре выяснилось, что она ошиблась.

Через два месяца все дамы единодушно пришли к выводу, что Дилан либо имеет любовницу, поглощающую всю его энергию, остающуюся после четырнадцатичасового рабочего дня, либо опасается за свою репутацию, либо попросту интересуется не женщинами. Но тут Габриеллу вызвали на другой этаж, где находился кабинет второго заместителя, и попросили временно заменить его внезапно заболевшего секретаря.

Она сидела за столом и бойко строчила в стенографическом блокноте, а Дилан, диктуя, расхаживал по кабинету и искоса поглядывал на ее обтянутые чулками цвета загара стройные ноги. Габриелла была девушкой скромной и юбки носила не выше колена, но то, что являлось глазу, вызывало неодолимое желание взглянуть выше.

Так начался их роман, ставший предметом широкого обсуждения. Но поскольку оба были свободны и имели полное право любить, кого пожелают, то никакого внимания на праздную болтовню и недоброжелательные, а часто и попросту злобные сплетни и вымыслы не обращали.

Габриелла полюбила впервые в жизни и буквально задыхалась от огромности счастья. Самый красивый, самый умный, самый красноречивый и самый обаятельный — в общем, единственный на всем земном шаре — мужчина принадлежал ей!

Артур Дилан ухаживал красиво. Он непрестанно говорил ей о своих чувствах, осыпал ее комплиментами, посылал цветы и дорогие коробки обожаемого ею шоколада, водил в рестораны и на концерты, провожал до дома. Но прощался всегда на пороге, по-старомодному изысканно поцеловав руку.

Она была одновременно очарована и разочарована его сдержанностью. С одной стороны, ей льстило такое уважение, почти преклонение перед ее чистотой. Ибо она и в самом деле была чиста и невинна — ни один мужчина еще не смущал ее покоя ни в прямом, ни в переносном смысле. Но с другой… о, с другой — даже эти безобидные поцелуи оставляли ее бездыханной и смутно жаждущей продолжения.

Габриелла, естественно, знала о сексе почти все по многочисленным рассказам подружек и, хотя не спешила отведать его радости с первым встречным, но Арти… Арти — не первый встречный. Ему и только ему она готова была подарить свою девственность, с ним и только с ним впервые вкусить сладость любовного безумия…

А он все не спешил перейти к главному, хотя постепенно ритуал прощального целования руки дополнился поцелуем в губы. И Габриелла, прижимаясь к нему, ощущала возбуждение его плоти и чуть не с ума сходила, мечтая, чтобы он поднялся с ней в квартирку, швырнул на кровать и сделал все то, о чем она до сих пор только слышала.

Так продолжалось несколько месяцев. И наконец в один из теплых осенних вечеров Арти пригласил ее в только что открывшийся ресторан французской кухни, попасть куда было практически невозможно. И там, глядя на нее, сияющую счастьем любви, взял за руку и попросил закрыть глаза. Она покорилась и с трепетом ощутила прохладное прикосновение металла, а затем жгучее — его губ.

— Моя испанка… Моя прекрасная Кармен… — шепнул Арти. — Можно открывать.

Габриелла подняла длинные ресницы и…

— О, Арти!..

На безымянном пальце левой руки сияло и сверкало кольцо с бриллиантом.

— О, Арти!.. — повторила она, не отрывая благоговейно-восхищенного взгляда от роскошного произведения ювелирного искусства. — Это… это слишком дорогой подарок. Я не могу принять его…

— Можешь, если согласишься стать моей женой, — улыбаясь, ответил Дилан.

Габриелла вскинула на него глаза и внимательно посмотрела, по лицу пытаясь прочесть, не ослышалась ли она.

— Женой?

— Да, дорогая, красавица моя, испанка моя. Я прошу тебя оказать мне честь и выйти за меня замуж! — страстно и одновременно торжественно ответил Арти.

Габриелла не в состоянии была вымолвить ни слова, но ее лицо все сказало лучше любых слов. Она просияла, расцвела такой улыбкой, что ему пришлось полушепотом добавить:

— Думаю, нам пора уходить. Если в принципе у тебя нет возражений, то, полагаю, подробности стоит обсудить в менее людном месте.

Только тут к ней вернулся голос.

— Да! О да, Арти, любимый мой! Тысячу раз да!

На следующее утро она проснулась не счастливейшей на свете девушкой, а счастливейшей на свете женщиной.

Они договорились пожениться весной, в начале марта…

А потом… потом случилась трагедия с Сэмми. Габби примчалась к отцу и уже не смогла его покинуть. Арти несколько раз приезжал, уговаривал ее вернуться в Остин, говорил, что не может жить без нее, что мечтает об их будущей совместной жизни, когда она станет лучшим украшением его нового дома.

— Я собираюсь выставить свою кандидатуру на пост генерального прокурора. Мне нужно, чтобы ты была рядом, представляла меня, поддерживала, — снова и снова повторял он.

Для молодого Я честолюбивого карьериста действительно необходима была спутница умная, красивая, тактичная и внимательная, думающая и заботящаяся лишь о муже и его продвижении, занимающаяся укреплением его позиций у влиятельных отцов города и крупных финансистов. Габриелла идеально подходила на эту роль. Она обладала всеми требуемыми качествами и, кроме того, еще изумительным голосом, способным привлекать и пленять всех и каждого. К тому же он любил ее. Любил больше всего на свете. Почти больше всего… кроме своей карьеры.

Но она категорически отказывалась покинуть отца до окончания процесса, назначенного на апрель.

— Давай перенесем свадьбу на май, — предложила она.

Ей было тяжело, очень тяжело откладывать свадьбу. У нее ведь даже платье уже было готово — восхитительный струящийся поток белоснежного бархата, отделанный пеной шифона, настоящее чудо дизайнерского гения.

Арти нехотя согласился и уехал. Вернулся только тогда, когда Габби срывающимся от ужаса голосом рассказала, как отец едва не покончил с собой.

Они сидели в «Трех подковах», пока Рауль Маскадо спал, одурманенный большой дозой снотворного.

— Габби, малышка моя, испаночка моя, — уговаривал Арти, — это не твоя обязанность следить за ним. Для этого есть специальные учреждения. Склонность к самоубийству свидетельствует о подвижке психики. Ты это знаешь не хуже меня. Вспомни, сколько дел подобных персонажей проходило через наши руки…