Очень женская проза - Виктория Беляева Страница 21
Очень женская проза - Виктория Беляева читать онлайн бесплатно
Они до той поры так и не поженились. Калугина все откладывала – Новосельцев говорил, будто бы ей астролог посоветовал на полгодика свадьбу отложить. Ну, шахиня наша – сама себе астролог, она-то знала, что не будет никакой свадьбы. Квартирку совместную купили в самом центре – правда, на ее имя, – живут, так сказать, гражданским браком.
Я все ждала, когда же он от невесты своей вовсе уйдет, раз уж заполучил все, что хотел. Да только не успел он это сделать.
В один прекрасный день она сама от него ушла. Возвращается Новосельцев домой, а там – ни Калугиной, ни вещей ее. Неделю он ее по всему городу искал – не нашел. А через неделю нашли самого Новосельцева – вызвали в суд за невозврат банковского кредита. Только там он и понял, что Калугина с ним сделала.
Пока они пополам фирмой владели, она в банке кредит взяла – сумма большая, на три месяца и под сумасшедшие проценты. Новосельцев за кредит подписался – ему ж и главбух, и главный экономист клялись, что дело верное, с кредитом фирма подымется, и отдать его будет – раз плюнуть.
А Калугина тем временем другую компашку создала – так себе компашка, скромненькая, незаметная. И туда постепенно все имущество и перетащила – торговые площади, склады, транспорт, товары – все, что было, в этой новой компашке оказалось. И деньги кредитные на счета этой компашки перевела. Я ж говорю, Новосельцев бумаги не глядя подписывал, все эти протоколы-договоры. Там каждый страниц на сорок, и составлен так, что черт ногу сломит – без пол-литра не разберешься. Он и не разбирался: поставит свою закорючку – Люся, мол, проверит. Люся и проверяла, ага.
И вот, когда время подошло кредит отдавать, она вторую половину фирмы на него оформила. А чего было не оформить? От нее же ничего, кроме названия да наших рабочих должностей, не осталось – все, так сказать, ценности давно числились в компашке, которую Калугина потихоньку организовала.
Кредит на Новосельцеве повис, а расплачиваться нечем: весь бизнес в руках Калугиной. Даже на адвокатов денег нет, гол как сокол. Деньжищ этих ему сроду не отдать.
И подался наш Толя в бега. Квартирешку свою в Лефортове бросил, с работы сбежал. Где он теперь – неизвестно. Может, бомжует. Может, калымит где-то, подальше от судебных исполнителей.
Мы заявления об уходе написали, да и перевелись в ту компашку, которую Калугина открыла. Даже переезжать не пришлось, так и работаем в том же особнячке – только вывеску на дверях поменяли.
Многие тогда от калугинского фортеля в ужас пришли – за что, мол, она так с мужиком обошлась? Я-то знаю, за что. Мне, правда, его жалко иногда – надо ж было так погореть из-за своей глупости и жадности! А с другой стороны – поделом ему. Нашел кому голову морочить.
А Калугина… Что Калугина! Такая же, как раньше. Говорит сурово, людей своих в ежовых рукавицах держит. Одевается опять, как попало – оно и понятно, когда не для кого наряжаться, все равно…
Недавно в командировку уехала. Дай, думаю, пока ее нет, наведу у нее в кабинете порядок, бумаги разложу, папки по шкафам расставлю… Сунулась сдуру не в тот шкаф, открыла одежный. А там платье висит – то самое, в котором она тогда на вечеринке была. Все из себя сверкающее, нарядное, просто королевское платье. Она его с тех пор не надевала ни разу. Может, разонравилось…
Дверь открыла женщина, от которой и впрямь за версту несло гаданьями, ворожбой, чужими секретами. Черные волосы с проседью хранили следы малиновой краски, малиновый халат, когда-то атласный, давно вытерся на груди, темные глаза были внимательны и пусты одновременно.
Впустив гостью, она без единого вопроса развернулась и двинулась в глубь квартиры, указав попутно на грубо сколоченную лавку, где, стало быть, следовало расположиться. Гостья поспешно двинулась к лавке, как вдруг хозяйка обернулась и позвала довольно злобно:
– Ника!
Вошедшая остолбенела. Имя ее было редким, на лбу крупными буквами не обозначенным. Вот это сила, вот это дар – с первых секунд угадать…
– Чего? – лениво откликнулся сзади девичий голос. Ника обернулась – знойная дивчина той же пиковой масти, что и хозяйка дома, должно быть, дочь хозяйки, подпирала за ее спиной косяк.
– Уроками занимайся! – буркнула гадалка и исчезла за одной из дверей, выходящих в прихожую.
Дивчина вздохнула, медленно отлепилась от косяка и ушла, вихляя бедрами, в другую дверь.
Посидев немного на скамье, потными пальчиками потискав ремешок сумки, Ника дождалась наконец приглашения и вошла в кухню. Кофе пах одуряюще, заварен был очень крепко и без сахара. Хозяйка подала ей крошечную чашку, по краю которой вилась золотая истертая надпись – «Ресторан».
Обжигаясь, Ника выдула кофе, а чашку по наущению гадалки вывернула на блюдце. Черно-малиновая женщина тотчас чашку подхватила и уставилась на ее донышко, облепленное гущей.
– С тоской пришла, – констатировала она, вертя посудинку толстыми пальцами. – Что-то плохо тебе, девушка. Одна ты осталась.
Ника слушала затаив дыхание.
– И чего б тебе одной не остаться? – равнодушно продолжала гадалка. – Вина на тебе есть. Сильно ты, девушка, кого-то обидела. Давно когда-то. Вот теперь за этот грех и отдуваешься.
Она поставила чашку на стол и сложила на груди руки.
– И что же мне теперь делать? – спросила Ника дрожащим голосом.
Хозяйка пожала плечами.
– А что тут сделаешь?.. Найди того, кого ты обидела, попроси прощения, искупи свой грех – а все остальное судьба за тебя сделает.
Помолчав с полминуты, Ника поняла, что больше от гадалки ей ничего не добиться, оставила на столе смятую денежку и вышла вон, раздумывая над услышанным.
Дверь, обитая дерматином, открылась – за ней стоял мальчик лет семи и смотрел на нее снизу чудесными синими глазами.
– Ты почему не спрашиваешь, кто там? – загремел из глубины квартиры женский голос. – Ванька, сколько раз тебе повторять…
Вытирая руки о передник, хозяйка шагнула в прихожую и осеклась, уставившись на Нику.
– Привет, – сказала гостья, неуверенно улыбаясь.
– Ни-и-ка!.. Андре-е-ева!.. – Лицо хозяйки растянулось в приветственной улыбке. – Господи, сколько лет… Проходи, проходи…
С Лизой Ника не виделась ровно десять лет – со второго курса, когда та ушла из института, навсегда исчезнув из поля зрения общих друзей и знакомых. Разыскать ее адрес стоило Нике большого труда.
Лиза изменилась, конечно, но как-то не так, как ожидалось. Топая к бывшей подруге, Ника ждала и страшилась увидеть женщину спившуюся, постаревшую, опустившуюся, с печатью вечного горя на лице.
Ничего такого не было. Толстая, перекрашенная в блондинку, но все же прежняя Лизка была искренне рада Никиному приходу. Торопливо, хлопотливо она усаживала Нику на стул, вытирала пеструю клеенку на кухонном столе, доставала из холодильнику колбасу, масло, сыр, разливала чай, не прекращая болтать, смеяться, всплескивать руками. Ника смотрела на нее со все возрастающим удивлением.
Жалоба
Напишите нам, и мы в срочном порядке примем меры.
Comments