Подари мне жизнь - Эдуард Резник Страница 21

— И чего ты все так за свою жизнь трясешься, Каргополов? — вновь спросила супруга.

— Я — человек государственный, — ответил он. — Но тебе этого не понять, женщина.

— Смотри, как бы тебя эта «женщина» ночью подушкой не придушила, — сказала Света. — За все твое «государственное» блядство.

— Да хватит вам! — вмешалась Наташа. — Будет уже, сегодня ведь мой праздник. Сейчас слегка перекусим, а потом будут и пельмени готовы, и за шашлычок примемся.

— Но я ненадолго, — сразу предупредил Каргополов. — У меня вечером еще прием в австрийском посольстве. Ты, Светка, кстати, тоже должна быть. — Вход с супругой.

— Значит, тебя не пустят. Потому что я не поеду. Мне с сестрой охота побыть.

— Поедешь как миленькая! — заявил грозно Каргополов.

Они вновь начали ссориться и спорить, а Наташа стала накрывать на стол. Через некоторое время все уже расселись на двух дощатых скамьях и закусывали. Антошка пил молоко.

— Олька! — крикнула в потолок Светлана Викторовна. — Спустись хоть на минутку! Каргополов приехал, уважь депутата!

Ответа не последовало.

— Пусть спит, — сказала Наталья Викторовна. — У нее сейчас аллергия на всех людей.

— Ну а что врачи говорят? — спросил Каргополов, хрумкая огурцом. — Как идет процесс? Есть у них плюрализм мнений?

— Ты, Каргополов, в своей Думе совсем сдвинулся, — ответила ему Света. — Это у вас там — полный консенсус в штанах, больше ничего не колышет, а у нас тут земная жизнь со своими бедами.

— Будет ждать родов, — сказала Наташа. — Как младенец появится, сразу Антошке операцию станут делать, — она покосилась на внука, который внимательно их слушал. И добавила: — Ты бы погулял пока в садике.

— Я с вами хочу, — ответил он и посмотрел на Каргополова: — Дядя, купи мне полицейскую машину!

Тот поперхнулся куском бельгийской ветчины.

— Настоящую или игрушечную? — спросил он.

— Любую.

— Ладно, слетаю вот на днях в Лондон и куплю там… Но я чего-то не понимаю, — он повернулся к Наташе, — а младенец-то от этого не умрет?

— Нет, — ответила она. — Маленького эта операция не касается, они его вообще не трогают. Просто из его плаценты пуповинную кровь берут. Отделяют стволовые клетки, и из них новый костный мозг получается. Я теперь грамотная стала, все знаю.

— Чего только не придумают! — хмыкнул путевой обходчик.

— Помолчи-ка! — осадил его Каргополов. — А ежели и младенец не подойдет в качестве донора?

— Тогда — все, — сказала Света. — Как говорится: звиздец, а его-то мы и не лечим.

В это время с лестницы из мансарды стала спускаться Ольга. Она шла тихо, а потом присела на ступеньку и начала прислушиваться к разговору. Заметила ее только бабушка, но Ольга подала ей знак, приложив палец к губам.

— На всякий случай надо уже сейчас искать запасного донора, — продолжила Света. — А все донорские регистры за границей и стоят порядка двадцати тысяч долларов. Это только на одни поиски. И еще столько же на послеоперационный период. Или молиться святому Пантелеймону.

Каргополов крякнул, залпом осушил рюмку водки.

— Молиться… — повторил он. — Что же, святой тебе эти деньги одолжит, что ли? А в России уже и кровь сдать некому? Надо поднять этот вопрос на Государственной Думе.

— Подними, подними, — насмешливо сказала супруга. — Но ты в последнее время ничего тяжелее рюмки поднять не можешь.

— Зачем же ты так… при народе? — Каргополов покосился на Вольдемара. — Мне всегда казалось, что в России донорская кровь самая дешевая.

— Да дело даже не в крови, а в организации самих регистров, — проговорила Наташа. — У них ведь как? У них больше шести миллионов доноров, на все случаи жизни. Генетический анализ, компьютерный учет, все, что хочешь! И кровь хранится в таких идеальных условиях, что позавидуешь. А у нас картошка на корню гниет, урожай пшеницы собрать не можем. Свет в больницах во время операции отключают.

— Зато Каргополов в Думе заседает, — добавила Света. — И летает лечиться за границу.

— Чего ты ко мне привязалась? — огрызнулся муж. — Лахудра. Да без меня бы ты так и торчала завучем в школе. А я тебя в фирму устроил, женщина.

Светлана Викторовна только собралась разразиться тирадой, как неожиданно подал голос путевой обходчик:

— А я вот слышал, что в Израиле такие операции делают бесплатно.

Все за столом молча уставились на него, словно это вдруг заговорил кувшин с квасом.

— Ну и что? — буркнул Каргополов.

— Ольга ведь не еврейка, — добавила его супруга.

— Погодите, — вмешалась Наташа. — В этом есть доля смысла. Константин-то не совсем русский. То есть мать у него русская, а дедушка — еврей. Он сам Ольге рассказывал. Смеялся даже. Шутил, что до пояса он — еврей, а выше — русский.

— Он что, обрезанный? — спросил Каргополов.

— А я проверяла? — вспыхнула Наталья Сергеевна.

За столом вновь наступило некоторое молчание.

— А ведь это выход, — произнесла наконец Светлана. — Если все пойдет наперекосяк, его надо заставить жениться на Ольге, принять израильское гражданство, и всей семьей отправляться в землю обетованную. А уж там делать операцию.

Ольга разыскала Джойстика на одной из популярных молодежных радиостудий. Он вел хитовую музыкальную программу как профессиональный диск-жокей, тараторя в микрофон без остановки. Порой и сам не отдавал себе отчета в том, что говорит. Шутил, каламбурил, смешил слушателей, извергая потоки слов, затем в эфир несся модный рэп или попса, а сам Джойстик устало откидывался к спинке вращающегося кресла, вытирал платком взмокший лоб и закрывал глаза. Когда музыка заканчивалась, он вновь начинал тараторить. За словесную лаву платили неплохие деньги. За пять лет Джойстик почти не изменился. Был все таким же вертким и кудрявым. Однажды он вот так же закрыл глаза, делая себе небольшую передышку, а когда открыл их, увидел за стеклом Ольгу. И… остолбенел. Музыка уже кончилась, а в эфире наступила тишина.

Звукооператор показал Джойстику кулак. Тот очнулся, инстинктивно бросил в микрофон несколько глупых фраз, затем сдвинул наушники и «сделал» руками крест. Звукооператор понял. Он вновь врубил музыку, а Джойстик пошел к выходу из студии.

— Подмени меня, — сказал он своей ассистентке. — Я ненадолго отлучусь.

Ольга поджидала его в коридоре, приготовив одну из самых своих обворожительных улыбок. Но в глазах ее таились тоска и страх.

— Как ты меня нашла? — спросил Джойстик, неловко целуя ее в щеку; при этом ему весьма забавно мешал нос.

— А вот захотела и нашла, — ответила Ольга. — Но мне кто-то рассказывал, что ты в Израиль уехал.