Тайная жизнь непутевой мамочки - Фиона Нилл Страница 21

До утра понедельника в мире могли бы произойти глобальные изменения, однако Том совершенно точно знает, в какого цвета трусах он их встретит. Человек, превыше всего ценящий постоянство. До недавнего времени я полагала, что в значительной степени тоже постоянна — в своей неорганизованности. На меня можно было твердо положиться в том, что в среднем шесть раз в год я теряю свою кредитную карту; я оставляю крошки от тостов между клавишами компьютера всякий раз, как проверяю свою электронную почту, и уменьшаю стоимость любых купленных мной вещей на четверть, если Том интересуется их ценой. В последние дни я стала чувствовать себя очень неуверенной, и если подумать, это гораздо хуже, чем быть уверенной в своих недостатках.

— О чем ты думаешь? — спрашивает Том, мельком взглянув на меня; он полностью поглощен процессом формирования стопок и ровных линий из своих личных вещей.

— Что ты думаешь насчет любовной связи Эммы и того мужчины? — спрашиваю я. — Я никогда не думала, что она спутается с женатым. Она так любит во всем определенность, а какой бы ни была развязка, все будет очень непросто.

— Думаю, Люси, тебе следует позволить людям жить их собственной жизнью, — говорит он, вытаскивая из гардероба чехол для костюма и беря полотенце, чтобы вытереть с него пыль. — Так или иначе, все это выглядит весьма ненормально — секс урывками в его офисе, в лифтах, на заднем сиденье автомобиля. Однако тайные встречи очень возбуждают.

— Откуда ты знаешь?

— Она рассказала мне, пока ты ходила проверять Фреда. Она просто никак не могла замолчать. Боже, надеюсь, ты никогда не рассказываешь обо мне подробности?

Я проигнорировала его вопрос и вместо ответа спросила:

— А как же его жена?

— Ну, она вероятно, слишком измотана. Такого рода поведение возможно только с человеком, ставшим тебе почти чужим, — отвечает он.

— Я не об этом. Мне кажется, это очень несправедливо! Ведь она даже не осознает, что втянута в борьбу за ум и сердце. Думаю, если бы она знала, что у нее есть соперница, то могла бы попробовать стать немного ярче, — говорю я.

— Каким образом?

— Не знаю, ну, сделала бы вощение по линии бикини, ходила бы в тренажерный зал, готовила бы вкусные обеды, искала бы новые сексуальные позы… носилась бы с ним, когда он приходит домой с работы…

— Может быть, тогда тебе тоже нужна соперница? — шутит он. — Если такого рода детали имеют значение, то это не очень прочный брак, тебе не кажется? Возможно, она все это делает, и даже больше, но все равно этого недостаточно. Чего я действительно не могу понять, так это зачем он хочет завести с ней квартиру. Совместный семейный быт — это похоронный звон для таких страстных чувств.

— Вовсе нет! Если только ты не собираешься быть семейным в специально отведенные для этого часы. Трудно сказать, куда их все это заведет.

— Мне кажется, тебя это волнует больше, чем ее!

— Что ты хочешь этим сказать?

— Я считаю, что ты придаешь чрезмерное значение ситуациям других людей, и это выбивает тебя из колеи.

Именно теперь, когда разговор стал интересным, в спальню вбегает Фред. Одним впечатляющим прыжком с пола он приземляется в середину композиции, созданной его отцом, и принимается на ней скакать вверх-вниз. Вещи разлетаются в разные стороны, рукава рубашек заматываются в трусы, пары носков разъединяются, содержимое чемодана оказывается раскиданным на полу. Бритве уже не суждено отправиться в Милан: она звенит осколками под кроватью. Малыши — стихийные анархисты.

— Фред, ты должен был уже заснуть! — прикрикивает Том, хватая его в охапку и унося назад в спальню, зажав под мышкой, как мяч для регби, при этом маленькие ножки пинают воздух, будто едут на велосипеде.

Дети всегда чувствуют, когда вы покидаете передовую и оставляете их на попечение дежурного офицера.

Однако няня Полли, младшая дочь одного из наших соседей, сейчас слишком занята написанием философского эссе по программе уровня «А», чтобы беспокоиться о том, что происходит наверху. Я спускаюсь в кухню, чтобы дать ей список телефонов на случай, если ей понадобится связаться с нами, и бросаю взгляд на монитор: «Сократ верит, что люди грешат, не потому что они плохие от природы, а потому что они не знают, что для них хорошо». Обсудить.

— Вы хотите, чтобы я занялась стиркой, пока дети спят? — спрашивает Полли.

Переполненные корзины с бельем стоят в том же самом углу кухни, где они были и в прошлый раз, когда она к нам приходила. Чистая и грязная груды соединились еще пару недель назад, и вместо двух пиков высится одна небольшая гора с вершиной в виде плато из трусов и лифчиков на самом верху. Полли расчищает на кухонном столе небольшое пространство, чтобы разложить книги. Убирает яркие пластиковые чашки с недопитым детьми молоком, тарелки с корками от тостов и яичной скорлупой — они так и остались стоять здесь с утра, и начинает энергично сметать крошки в мусорное ведро, потом загружает посудомоечную машину.

— Извини, всегда такая суета, когда ты приходишь, — приветливо говорю я, помогая ей. Надеюсь, Том не войдет сейчас сюда: Полли беспорядочно сует тарелки в нижний отсек, смешивая ножи и вилки в отделении для столовых приборов. — Я собиралась прибраться после того, как искупаю мальчиков, но Фред поранил в ванне губу, а Том без конца звонил в Италию. Если у тебя есть время, чтобы постирать, это было бы великолепно. — Я бросаю взгляд на ее живот. На ней джинсы «Севен» — стоят они, наверное, не меньше сотни фунтов, и многослойный, с ужимающим эффектом жилет — он то и дело съезжает, когда она наклоняется, чтобы отправить очередную порцию посуды в моечную машину, беззастенчиво открывая взору плоский живот и кольцо в пупке. Неужели она тоже когда-нибудь зависнет над грудой грязного белья, замученная домашними делами и школьным распорядком, а с мужем будет вести беседы о том, как лучше всего загружать посудомоечную машину? Не могу в это поверить! И все же я тоже когда-то была такой, как она. Интересно, что она обо мне думает? Вижу, что она смотрит на список необходимых дел, прилепленный на холодильнике: «Кроссовки Джо. Парикмахер. Рождественские подарки (подчеркнуто три раза). Вызвать водопроводчика. Шампунь от гнид (у детей опять гниды)».

Я знаю, что сортировать белье она сейчас не будет. И не потому, что ей лень или ее предложение было неискренним, а потому, что она приходит к выводу: следует уделить больше сил и времени эссе, ибо оно обеспечит ей достаточно высокие баллы, а в конечном счете — будущее, совсем не похожее на мое.

Пока мы загружаем посудомоечную машину, я спрашиваю ее о дальнейших планах.

— Я хочу получить степень по истории, — говорит она.

— О, это как раз то, чем я занималась в Манчестере! — откликаюсь я с энтузиазмом.

Она выглядит немного обескураженной и мило краснеет.

— Значит, вы там работали до рождения детей? — нерешительно спрашивает она, не желая, впрочем, знать ответ. Какая-то часть моего «я» готова солгать ей, сказав, что в ее жизни все будет по-другому, иные возможности или что все будет проще.