Безрассудное счастье - Аманда Лиз Страница 21

Да, так будет лучше всего. Но надо подобрать верные слова. Алекс наморщила лоб. При этом еще приходилось прислушиваться к шуму из ванной комнаты. Один за другим испорченные листы бумаги отправлялись в сумку. К счастью, Ник отнесся к процедуре омовения со всей серьезностью — без сомнения, хотел тщательно смыть следы преступления перед рандеву с Саймоном. Острое чувство горечи неожиданно подсказало ей подходящие слова.

«Милый Ник»… На секунду Алекс задумалась, потом зачеркнула «милый». Конечно, в этом была восхитительная нотка иронии, но все же лучше без лишних нежностей. «Мой дорогой Ник»… Нет, это звучит по-матерински, а уж эту роль она не собирается на себя брать, каковы бы ни были его проблемы. Главное — выдержать нейтральный тон. Еще не хватало, чтобы он понял, как сильно ее задел. Она хотела, чтобы в письме сквозила снисходительность опытной женщины. Ну, еще можно приправить это легким оттенком осуждения и подлить немного яду для самоутверждения. В конце концов, им придется видеться, а Саймон заметит малейшую неловкость быстрее, чем она успеет глазом моргнуть. Лучше всего притвориться, будто ничего не произошло. Пусть думает, что она приняла все за чистую монету. А главное, она желает ему добра. Это маленькое приключение интересовало ее лишь постольку, поскольку служило картинкой нравов конца двадцатого века. Вот так. Удар рассчитан мастерски — ниже пояса, как раз по самолюбию.

Записка вышла на славу — в меру едкая, непринужденная, но без дерзостей. Отделанная тончайшим кружевом сарказма, она была просто бесподобна.

«Дорогой Ник!

Огромное спасибо за восхитительный вечер. Я всегда рада поболтать с тобой за стаканом-другим-третьим вина (особенно моего любимого шампанского). Очень предусмотрительно с твоей стороны…»

Удачный штрих — дать ему понять, что она разгадала его тактику и при этом сохранила чувство юмора.

«…Прости, что убежала не попрощавшись. Я вдруг вспомнила, что Ричард собирался прилететь другим рейсом, пораньше. Хочется успеть встретить его в аэропорту…»

На самом деле Алекс и не думала ехать в аэропорт. Ричард всегда звонил ей по дороге домой из машины, заботливо предоставленной его торговым агентом. Обычно ей как раз хватало времени, чтобы натянуть что-нибудь понаряднее и примчаться в очередной ресторан. Она могла по пальцам пересчитать вечера, когда они ужинали вдвоем. Вечно были какие-то клиенты, которых он должен был занимать. Но это осталось за кадром, и записка выглядела замечательно, словно ее написала этакая преданная подружка, которая не позволит маленькому недоразумению вроде вчерашнего вечера разрушить ее отношения с постоянным партнером.

«…Желаю вам с Саймоном удачного дня. Поцелуй его от меня».

И от себя тоже. Неожиданно у Алекс комок подкатил к горлу. Она сердито вытерла глаза. Надо взять себя в руки и уйти с достоинством. Потом можно рыдать сколько угодно, а к тому времени, как она снова увидит Ника, все забудется. Правда, она и сама понимала, что это похоже на самообман.

Алекс размашисто подписалась, решив ограничиться поцелуями для Саймона. Ник получит их в другом месте — например, в темной лаборатории, где они с Саймоном будут работать над своими очередными шедеврами. Шум воды все еще доносился из ванной комнаты, когда Алекс надела пальто и перекинула сумку через плечо. Бросив прощальный взгляд на постель, она резко развернулась и вышла из комнаты, осторожно закрыв за собой дверь. Только выйдя из лифта, она снова свободно вздохнула. На этот раз ей было наплевать, что о ней подумают. Она прошла мимо портье, плотно сжав губы, чтобы не расплакаться. Сев в такси, она устало откинулась на спинку сиденья и стала молча смотреть на мелькающие за окнами дома и деревья. Ее сердце разрывалось от чувства непоправимой утраты.

Выйдя из ванной несколько минут спустя, Ник поначалу не мог понять, куда подевалась Алекс. Время, проведенное в душе, не прошло даром: плескаясь и напевая в целях своеобразной маскировки, он сочинил, со своей точки зрения, великолепную речь. Несколько секунд он стоял, ничего не понимая. Потом его взгляд упал на записку. Листок бумаги был (вероятно, не без умысла) оставлен на его подушке. Ник прочитал его дважды, прежде чем смысл случившегося дошел до сознания. Он присел на кровать, не в силах поверить, что мог так ошибиться.

Стоя под душем, он все пытался придумать, как объяснить Алекс, что она для него значит, как убедить, что настоящая любовь преодолеет все преграды. Даже такие, как его неплатежеспособность. Были всесторонне обдуманы и отринуты два-три плана. Шум воды заглушал вырывавшиеся у него то и дело возгласы досады. Наконец он решил положиться на веками проверенный способ. Он предложит ей выйти за него замуж. Хватит ходить вокруг да около и притворяться равнодушным. Он отбросит всякий страх и, если надо, даже встанет на одно колено. Итак, собрав волю в кулак и препоясав чресла (в прямом и переносном смысле), он вышел из ванной комнаты с готовым обетом верности.

И тут его геройский порыв разбился о грубую реальность. Ник сидел с запиской в руке и раздумывал, что делать дальше. Он исчерпал все запасы фантазии, данные ему природой, не говоря уж о кредите в банке. И очевидно, зашел в тупик. Ник надеялся, что антураж дорогой гостиницы и реки шампанского заставят Алекс вообразить, что у него есть какие-то мистические источники доходов. Но она его раскусила. Вероятно, манера поведения и отсутствие фирменных этикеток на одежде выдали его. Как же ему осточертели бесконечные финансовые затруднения — последствия одного плачевно закончившегося романа. С сексом у него никогда не было проблем. Но Луиза хотела, чтобы на нее беспрестанно лился золотой дождь. Ник так и видел ее перекосившуюся физиономию, когда он объявил ей, что хочет заняться фотографией. Она не могла взять в толк, как можно бросить удачную карьеру модели ради этой ерунды. Это был конец. Прощай, Азия, здравствуй, Лондон. Начиналась новая жизнь — и теперь он пойдет правильной дорогой. И на этой дороге он встретил девушку, которую всегда искал, — пусть она сразу и не бросилась ему на шею.

Стало быть, он просто должен убедить Алекс. За его мягкой внешностью скрывалось непоколебимое упрямство. Это оно заставило его уехать на Восток наперекор суровой отцовской воле. Это оно привело его на порог квартиры Саймона — и, как он предчувствовал, блестящей карьеры фотографа. И оно же говорило ему, что Алекс создана для него. Ник готов был поспорить на свой «Никон» и весь фотоальбом в придачу. Все, что он должен сделать, — это отвоевать ее, потому что он был совершенно уверен, что в течение нескольких часов она всецело ему принадлежала. И еще будет — Бог знает почему, но он это знал.

Снова увидев перед собой цель, Ник почувствовал облегчение. Он собрался с мыслями, сунул в задний карман бумажник. «Его, вероятно, тоже ждет изрядное облегчение», — мрачно подумал Ник и напоследок бросил прощальный взгляд на покидаемую сцену. Вдруг что-то привлекло его внимание. Он подошел к постели. Так и есть, ее волос. Радуясь, что его никто не видит в этот момент, он взял из тумбочки салфетку и заботливо завернул его. Это будет его талисман — символ того, что он ее добьется. Чувствуя непонятное удовлетворение, Ник вышел из гостиницы и отправился на стоянку автобусов — ибо никто не желал подать карету человеку, только что аннулировавшему свой банковский счет во имя любви.