Кризис среднего возраста - Инна Туголукова Страница 21

— Что? Нет! Меня зовут Анна Сергеевна. Я по поводу объявления…

— Я спрашиваю, попугай — жако? — нетерпеливо оборвал абонент.

— Не знаю, — холодно ответила Аня. — Он не представился.

— О Господи! Какая вы бестолковая! Жако — это не имя, а вид. Ваш попугай — жако?

— Понятия не имею, жако он или какаду. Я не специалистка по попугаям.

— Ну так опишите мне его по крайней мере!

— Серый, с красным хвостом…

— Это он! — обрадовался мужчина. — Диктуйте адрес! Я сейчас в Москве, закончу дела и подъеду.

— Когда же вы подъедете? Уже половина десятого!

— Ничего с вами не случится. Завтра суббота — отоспитесь. Я вас отблагодарю.

— Если успеете! — разозлилась Аня. — Я как раз ужинать собираюсь. Говорят, у попугаев очень нежное мясо…

— Ну вы не особенно духаритесь, — зловеще предупредил орнитолог. — Со мной шутки плохи…

— Я в этом нисколько не сомневаюсь, — язвительно согласилась Аня. — Судя по словарному запасу вашего питомца, вы человек сугубо интеллигентный!

Трубки они швырнули одновременно.

— Ань, ты чего несешь-то? — перепугалась соседка. — Какое нежное мясо?

— Да просто я разозлилась и решила немного сбить спесь с этого нахального козла!

— Коза мохноногая, — немедленно парировал попугай.

Но Аня даже головы в его сторону не повернула.

— Да все они идиоты! — с готовностью подхватила тетя Галя.

— Нет, вы подумайте, какая бесцеремонность! — опять заволновалась Аня. — Я, говорит, подъеду, когда это мне будет удобно! А то, что я сплю давно в это время, его не волнует! Так еще и угрожать мне осмелился! Я вот сейчас сверну шею этому облезлому попугаю, и дело с концом! Пусть потом чучело делает…

— Ты лучше форточку закрой, — посоветовала предусмотрительная соседка. — А то улетит, не ровен час, греха не оберешься. Подумает — и правда суп сварили.

— Тетя Галя, не уходите, пожалуйста! — взмолилась Аня, на всякий случай поплотнее прикрывая форточку. — Я его действительно боюсь, этого птицевода.

— А где же Стася-то? — спохватилась соседка.

— В Ильинке. Бабушка ее забрала прямо из школы. Сегодня же пятница.

— Родители-то знают, что Артем ушел?

— Знают, конечно. Как же это скроешь?

— Ну и чего?

— Мама плачет, отец ругается. Призывает на его голову все казни египетские… Стаську жалко. Она молчит, но страдает ужасно. Я читала, что такие дети — которые все в себе держат — особенно остро переживают свои несчастья. Да я и сама вижу, как ей тяжело. Я понять не могу! Ну ладно меня он видеть не желает, но ее-то за что?! Она-то перед ним чем провинилась?

— Мужики, они же не головой живут, не сердцем. Совсем другим местом… Я вот вчера по телевизору видала: один кобель оставил жену с двумя детьми и ушел к молодой. А она оказалась воровкой. Представляешь? Родила ему ребенка и была такова. Он с этим ребенком на голубом глазу к жене вернулся. Та его приняла. И что ты думаешь? Теперь он оставил ее уже с тремя детьми и опять был таков!

— Надеюсь, меня не постигнет подобная участь, — усмехнулась Аня.

— Ну а ты-то как сама? Привыкаешь помаленьку?

— Живу. Как во сне… Я, тетя Галя, все время на их окна смотрю. Такая напасть. Ничего с собой поделать не могу. Как сумасшедшая. А однажды увидела, как у Зойки в комнате свет погас. И представила, как он… как они…

Попугай пришел на кухню и уставился на Аню глазами-бусинками.

— Дай ему поесть-то! Гляди, как смотрит укоризненно.

— Да боюсь я его кормить. Я же не знаю, что они едят. Не дай Бог, отравится. Отвечай потом за него. Я ему воды налью. Не помрет до своего хозяина.

Попугай, однако, придерживался иной точки зрения. Тяжело вспорхнув на стол, он вразвалочку подошел к корзинке с печеньем и принялся за работу.

Аня налила в мисочку воды из пятилитровой бутылки «Шишкин лес» и пододвинула попугаю.

— Вот вам и закон джунглей: «Кто смел, тот и съел». Этот парень нигде не пропадет.

— У меня приятельница живет в Кратове. А рядом на участке молдаване дом строят. И завели они себе кроликов в сарайчике для пропитания. Так однажды на участок ворвалась стая диких собак. И так они рвали этих кроликов, что рабочие не посмели даже из дома выйти — испугались, как бы самим не пострадать.

А у меня-то, Аня, какой пассаж приключился! Я же к своей даче терраску пристроила. В прошлом году, помнишь? А почвенные воды у нас близко, и по весне подполье заливает. И вот, видно, от сырости выросли у меня в этой терраске какие-то поганые грибы. В прошлую субботу приезжаю — батюшки-светы! Весь дом покрыт красной пылью! Четыре дня я его мыла, прокляла все на свете.

— Это они, наверное, поры свои разбросали.

— Да наверное. Не знаю, как теперь с этими грибами и бороться. Хоть дом продавай. Вот беда-то!

— Да, это беда, — задумчиво согласилась Аня.

— Ты, Ань, еще молодая, — постаралась исправить свою оплошность тетя Галя. — Встретишь хорошего человека, устроишь жизнь. Стася у тебя есть, родители живы, квартира, работа. Так ли еще нашего брата мордовали, а живем, детей поднимаем. И ты выживешь. Потерпи маленько, потом станет легче, ты помни об этом. Человек ко всему привыкает, а иначе все бы уже давно передохли. Кроме этих кобелей ненасытных. Они ж только свою выгоду понимают…

— У меня в душе такая черная пустота. И главное, вспоминается все только самое хорошее, а плохое кажется таким мелким, ничтожным. Я сейчас так ясно понимаю, что была тогда счастлива. Жила и не знала — вот это и есть счастье. Я почему-то именно ее ненавижу. Не его, а ее. И эта ненависть меня испепеляет. Хочу избавиться от нее и не могу…

Артем подходил к дому, когда на том самом месте, где раньше он ставил свою машину, припарковался черный джип «тойота». Здоровенный детина достал из салона огромную птичью клетку и замешкался у запертого на кодовый замок подъезда. Артем набрал шифр и, придержав дверь, пропустил его вперед. Детина, сдержанно кивнув, направился вверх по лестнице.

Артем и сам бы не смог объяснить, почему вдруг замедлил шаг. Но какое-то неведомое чувство подсказало ему, что ночной гость пришел к Ане. И он не ошибся. Дверь на втором этаже распахнулась, и недовольный Анин голос произнес:

— Вы бы еще попозже приехали!

Сердце рванулось к горлу, и он невольно прижал его мгновенно вспотевшей ладонью, чувствуя, как тяжело оно бьется, сотрясая крупной дрожью все тело.

«Быстро же ты успокоилась», — зло усмехнулся Артем.

А может, вообще не расстраивалась? Может, давно уже милуется с этим громилой? Только раньше якшалась тайно, а теперь открыто? Судя по тону, каким она его встретила, их отношения давно уже вышли из области романтических.