Ласковый хищник - Анна Андерсон Страница 21

С того момента Бэт стала лишь более молчаливой, часто уходила она на берег океана в компании старой собаки и, сидя на холодных камнях, смотрела на набегающие волны. Возникшее было в ней желание другой жизни постепенно угасало, как проходила и злость на Сола, который лишь придерживался уговора. Это ведь она сама отдала ему свою жизнь.

Так прошла зима, промелькнула короткая весна, и пришло лето. Снова толпы туристов наводнили городок, заполнялись по вечерам террасы ресторанов, в море выходили рыболовные катера, на волнах мелькали фигуры серферов, все вокруг ожило, забурлило новой энергией. Преобразилась и Бэт. Сначала она сделала новую прическу, потом съездила в соседний городок за покупками и теперь была одета не хуже туристов. Она повеселела. Все заметили наконец, какая удивительная у нее улыбка, способная заставить улыбнуться самого привередливого посетителя кафе или любую брюзжащую даму в магазинчике. И вот однажды в обеденный перерыв она пришла к Солу на маяк и сразу же попросила:

— Отдай мне мою жизнь, прошу!

— Вот как? Ты просишь во второй раз, — улыбнулся Сол. — Зачем она тебе сейчас?

— Я полюбила. Встретила одного мужчину. Я хочу быть с ним и уехать отсюда.

— Ты помнишь наш уговор? Ты должна будешь попросить трижды. К тому же любовь — это не то, ради чего я бы вернул тебе жизнь. Сейчас, когда любовь твоя молода, она кажется тебе прекрасной, как все юное. Она радует тебя, как первые слова и шаги ребенка, но потом она повзрослеет, станет умнее, и ты начнешь в чем-то обманывать себя, в чем-то — своего любимого. А потом любовь начнет стареть и болеть. Болезни любви ужасны. Это ревность, обманы, обиды. Ты начнешь ненавидеть ее за то, что не сможешь жить ни без нее, ни с ней. И что? Это приведет тебя к тому же, от чего я тебя спас.

— Я ненавижу тебя! — закричала Бэт. — Тогда я прямо сейчас брошусь с этого проклятого маяка, и ты меня не остановишь.

— Ты не можешь распоряжаться своей жизнью. Знаешь, если самоубийство я считаю просто глупостью, то нарушение договора — точно грех. И потом, сейчас ты хочешь жить. Бери то, что у тебя есть в эти короткие дни, это лучшее от любви. А жизнь я тебе не верну. Она моя.

Бэт спустилась с маяка и долго сидела на берегу, размышляя над тем, что произошло. А вечером она уже весело отплясывала в прибрежном кабачке со своим возлюбленным. Она была неутомима, стараясь забрать все от того короткого счастья, которое ей досталось.

Но летний сезон закончился, туристы разъехались, а местные жители начали готовиться к зиме. И однажды в начале осени Бэт за ужином просто сказала Солу:

— Все, отдавай мне мою жизнь. Я прошу тебя в третий раз.

— Да, сейчас я не могу тебе ее не отдать, — кивнул Сол. — Бери! Она твоя, и ты свободна, но можешь ли сказать мне, зачем она тебе на этот раз?

Бэт вздохнула:

— Мне нужна длинная-длинная жизнь. Я жду ребенка и должна успеть вырастить его и воспитать, чтобы он сменил тебя на маяке. — Она улыбнулась. — А ты уж постарайся дотянуть до его совершеннолетия. Уговор?

— Уговор, — деловито кивнул Сол, продолжая есть.

Доктор Деррек замолчал, потом одним глотком выпил свою порцию виски, к которому так и не притронулся во время рассказа.

— Такой он был, мой друг Сол.

— А что стало с Бэт и ребенком? — тихо спросила Кэролайн.

— У Бэт родился чудесный малыш, да-да. Только вот сменить Сола на посту спасателя ему не удалось, маяк закрыли. Они живут сейчас в Вашингтоне. Бэт ведь богатая наследница.

— А как же Сол? — спросил Джон.

— Он так и не уехал из этих мест, как ни уговаривала его Бэт. Не таков старина Сол. Только вот годы брали свое, он умер пару лет назад.

— Хотите еще виски? — Джон сделал знак бармену, но доктор помотал головой.

— Мой рассказ стоит только одной порции, так ведь, Трейси?

Бармен грубо рассмеялся.

— Ты честный обманщик, Деррек, — ответил он.

Доктор поднялся.

— Удачи вам, ребята, — сказал он на прощание и направился к выходу.

— Закажи мне еще мартини, — попросила Кэролайн Джона. — Как ты думаешь, все, что рассказал доктор, правда? — спросила она, когда официантка поставила перед ними бокалы.

— Не знаю, — пожал плечами Джон.

— Я имею в виду, что в подобных историях часто важен не сюжет, а слова, сказанные как бы между прочим. Вот Сол не отдал Бэт жизнь ради любви, а отдал ради ребенка. И как он говорил про то, что у любви короткая жизнь, про болезни…

— Ну он же доктор, — попробовал пошутить Джон.

— Нет, это не то. Он, наверное, прав. Любовь такая непрочная штука, просто какое-то мгновение по сравнению с жизнью. Ах, Джон… — Кэролайн взяла его за руку и прижалась к ней лбом.

Джон осторожно погладил ее волосы. Он хотел что-то сказать, но в это время у него в кармане задребезжал мобильный.

— Это Рут, — извиняющимся тоном произнес Джон.

Кэролайн кивнула.

— Да, дочка. — Джон прижал трубку к уху и долго слушал, что говорила Рут. Постепенно лицо его менялось, сначала он улыбнулся, потом насупился и, наконец, помрачнел.

— Дай-ка мне поговорить с бабушкой, Рут, — сурово сказал он. — Почему не может подойти? Ищет капли для дедушки? Да, слышу! Отлично понимаю! Ладно, Рут, разберемся, когда я приеду. Что им сказать? Скажи, что тут хорошая погода и, пожалуйста, не говори больше ничего! — Он вздохнул и нажал кнопку отбоя, потом покачал головой. — Вот ведь несносная девчонка!

— Что случилось? — встревоженно спросила Кэролайн. — И зачем капли для дедушки?

— Сердце у него слабое, поэтому, когда ему заявляют, что его сын собирается жениться на японке-миссионерке и уехать в Африку налаживать связи с африканской общественностью, то ему может стать плохо, — мрачно ответил Джон.

— И зачем Рут все это насочиняла? — расхохоталась Кэролайн.

— Это она специально для дедушки, чтобы он, когда увидит тебя и ему станет плохо уже от счастья, ни слова не возразил против моей женитьбы.

— А он что, настолько против твоего повторного брака?

— Да что ты! Просто вечно ворчит на маму в шутку. Вспоминает, какой он был до женитьбы, молодой, и волосы у него были густые, и брови темные. А теперь, мол, старый и лысый. И все приговаривает, что это семья его довела. А Рут с детства это всерьез воспринимает, вот и испугалась, что он не позволит мне жениться. Но маме-то она совсем другого наговорила. Не удивлюсь, если теперь ты для нее стоишь где-то между ведущей кулинарного шоу и Мелани Уилкс, которая мечтает только о том, чтобы гладить мне рубашки и иметь десять детей. По крайней мере, для другой невестки мама не бросилась бы прямо сегодня выбирать по каталогу свадебное платье.

— Что? — Кэролайн даже поперхнулась.