Двойной сюрприз - Кира Морриган Страница 21

– Доброе утро.

– Доброе утро, – весело отозвалась Черстин. Не с подоконника.

На этот раз она сидела за столом и ломала тосты на мелкие кусочки. Полученную хлебную мозаику она мазала маслом, вареньем и паштетом по очереди. Отправляла кусочки в рот и запивала кофе из огромной бежевой кружки.

– Привет, – кивнула с улыбкой Кирстен.

Она помешала на сковородке ломтики ветчины.

– На завтрак опять яичница. Будешь?

Андреас был в недоумении.

Обе вели себя, как ни в чем не бывало.

На него смотрели две пары чистых, ясных, совестливых голубых глаз.

Ни тени смущения. Ни капли сомнений или раскаяния.

Запоздалого раскаяния.

– Что-нибудь, эээ, с удовольствием, – отозвался Андреас, – лучше всего гильотину или то, что русские употребляют от похмелья. Говорят, помогает.

– Русские пьют рассол, – сказала Кирстен.

– Что помогает? – удивилась Черстин. – Рассол или гильотина?

– Рассол делается из огурцов.

– Огурцы маринуются в рассоле!

– Неважно. У нас его все равно нет.

– Есть алка-зельцер, шипучий напиток.

– Это вроде аспирина?

– Ты что, раньше никогда не выпивал?..

– Не испытывал особого желания набираться, – признался Андреас.

– Тебя довела наша семья, – засмеялась Черстин. – И это ты еще не знаком с дедушкой и с отцом.

– У меня есть шанс с ними познакомиться? – уточнил Андреас. – А как насчет вашей замечательной мамы? Уверен, что она у вас красавица.

– Она у нас была красавицей.

Кирстен опустила голубые глаза.

– Что-то случилось? – тихо спросил Андреас.

– Ничего. Просто… Мама умерла несколько лет назад. Сердечный приступ. Редко болела, всегда выглядела такой довольной жизнью…

– Отец снова не женился, – вступила Черстин, – говорил, что маму заменить некем.

– Если она была хотя бы вполовину такая же, как вы… То есть если вы такие же, как она… Простите, я несу черт те что. Я только хочу сказать, что понимаю его…

– А вот мы – нет, – вздохнула Кирстен. – Честно, было бы лучше, если бы он снова научился по-настоящему радоваться. Если бы только нашлась женщина, которая заставила бы его улыбаться, глядя на цветы, распахивать окно весенним утром, чтобы послушать птиц…

– Разумеется, это не значит, что кто-то сможет заменить нам ее, – пояснила Черстин. – Просто наш отец заслуживает радости… Он достоин счастья. К тому же мы не знаем, сколько еще ему осталось… Он уже не так молод, как нам хотелось бы, к сожалению.

Двойняшки снова говорили как единый организм. Дополняя друг друга, поддерживая, поясняя.

Похоже, прошедшая ночь ничего не изменила…

Андреас вспомнил, что как-то видел передачу про сиамских близнецов. На одно тело детям, или же ребенку, досталось две головы, по две руки и две ноги. У него возникло ощущение, что, будь Кирстен и Черстин сиамскими близнецами, в их жизни принципиально ничего бы не изменилось.

Затем он вспомнил, какую тему сам затронул, и о ком они говорят, проявляя поразительное единодушие, и ему стало стыдно.

– Пожалуй, я попробую съесть немного яичницы, – сказал он.

* * *

Она смотрела на Андреаса, изо всех сил стараясь не проявить охватившие ее чувства.

Незачем. Не стоит.

Сегодня они подарили друг другу прекрасную ночь. Она была практически уверена, что он не догадался, кто находился с ним в одной постели до утра, почти до рассвета.

Ничего хорошего из их отношений все равно бы не вышло. Можно называть это проклятием, можно иронизировать над удивительным природным явлением. Но всегда они вызывали интерес у мужчины, который никак не мог определиться со своей симпатией, не мог выбрать между ними.

И они, если что-то начинали чувствовать к мужчине, то испытывали это синхронно.

Незачем. Лучше им всем оставаться друзьями. Он такой славный и симпатичный, их дружба может стать более ценной, чем очередная несостоявшаяся связь или связь, которая может черной кошкой подточить отношения между сестрами.

Так было всегда. Черстин не могла припомнить все случаи, она лишь держала в голове общую закономерность. С Акселем получилось некрасиво. Он начал ухаживать за ней в выпускном классе, но делал это время от времени. Аксель словно украдкой проявлял свое отношение к ней. Какое-то время Черстин не могла понять, в чем причина его странного поведения. Они изредка выбирались на каток, в музей или порыбачить на одно из открытых озер. Но Аксель просил не афишировать это ни перед классом, ни даже перед сестрой.

– Не хочу сплетен, понимаешь, – признался он, смущенно улыбаясь. Он выглядел таким трогательным… – У нас серьезные отношения. Не будем торопиться. Всему свое время…

Настало время и первой близости. Вроде бы все было хорошо. Черстин переживала свое тихое счастье. Но когда она в очередной раз заговорила с Акселем о том, что неплохо бы им уже перестать скрываться и появиться вместе, скажем, на балу выпускников, он рассмеялся.

– Ты знаешь, я бы с удовольствием, – сообщил он, хитро щурясь. – Но, милая, дело в том, что я никак не могу выбрать.

– Выбрать? О чем ты говоришь?

– Не думаю, что Кирстен будет слишком сильно радоваться, увидев меня в смокинге, а тебя – в вечернем платье на выпускном балу, идущими под ручку.

– Я не понимаю, – недоуменно сказала Черстин, – что ты сделал?

– С твоей сестрой в свое время у меня тоже что-то было… Думаю, она будет ревновать, – спокойно ответил Аксель. – Тебе нужны сцены и скандалы на выпускном? Мне – нет. Так, может, мы сумеем провести это мероприятие тихо, мирно и с достоинством?

Аксель очень кстати вспомнил о достоинстве. Черстин с достоинством отвесила ему пощечину, чем привлекла внимание собравшихся в школьной библиотеке учеников, и покинула помещение. Ее щеки пылали от стыда и гнева так же, как след от ее пятерни пламенел теперь на лице Акселя.

C Кирстен она об этом не заговаривала. Не хотелось ни вспоминать, ни ворошить пережитое. Да и к чему было это обсуждать?

Но и без упоминания имени Акселя позже сестры сошлись в одном – если с мужчинами у них все происходит по одному и тому же сценарию, то, наверное, не стоит и пытаться?

Нельзя сказать, что они крепко и основательно держались за это убеждение, позволяя ему заслонить реальность и исказить факты.

Просто в дальнейшем примерно так все и складывалось.

Да и, если честно, на мужчин у Кирстен с Черстин времени оставалось все меньше. Университет сам по себе отнимал много сил. К тому же необходимо было подрабатывать…