На край света - Джулия Тиммон Страница 21

— То есть мысль о том, что срок, возможно, придется нарушить, тебя пугает? — спрашивает Даррен, пытливо вглядываясь в мое лицо.

Пожимаю плечами и вся сжимаюсь.

— В некотором смысле…

— Значит, ты не чувствуешь себя с ним свободно? Стремишься соответствовать каким-то его требованиям и вынуждена все время поступаться какими-то своими интересами?

К чему он клонит?

— Гм… вроде того.

— Стало быть, ты все же боишься его, — заключает Даррен. Он заправляет за мое ухо тонкую прядку выбившихся из прически волос и со всей серьезностью смотрит мне в глаза. — Нельзя все время пребывать в страхе. Ты должна либо как-то изменить положение и отделаться от боязни, либо… — Он умолкает.

Как хорошо, что я сейчас не одна. Если бы рядом не было Даррена, мне бы, наверное, казалось, что выхода из этого лабиринта вообще нет.

— Знаешь, — произносит Даррен приглушенным голосом, — хоть я совсем не знаю твоего Себастьяна, хоть он безумно успешный и все прочее, но, на мой взгляд, тебе нужен совсем другой парень.

— Что?! — вырывается у меня.

— Тебе нужен другой мужчина, — тверже и громче, не глядя на меня, повторяет Даррен.

Усмехаясь, качаю головой. Нет, расставаться со всеми своими мечтами о нашей с Себастьяном общей жизни я не готова. Да и не хочу. Нужно всего лишь устроить все так, чтобы и он и я остались довольны. Возможно ли это? — звучит в моей голове тонкий голосок. Не знаю. Проклятье! Я поразмыслю обо всем потом. Не стоит портить такой вечер.

— Это я так его описала, — говорю я, убеждая себя в том, что сгустила краски. — Себастьян не только фанатично увлечен бизнесом и не только строг в своих суждениях, он еще и тактичен, воспитан, хорош собой. Я ни разу не слышала, чтобы он на кого-то повысил голос. Даже злиться и негодовать у него получается сдержанно, культурно. Это, знаешь ли, большая редкость.

Даррен поводит плечом и что-то собирается ответить, но, видимо, передумывает и лишь качает головой.

— Мне просто не хотелось бы, чтобы ты страдала, — говорит он, по-прежнему глядя на ветровое стекло.

— Спасибо, — отвечаю я.

Замечаю, что у него на скуле вздрагивает мускул. И что нервно дергается кадык.

— Думаешь, я просто так это сказал? Ради красного словца? — Он неожиданно поворачивается ко мне и смотрит на меня исполненным чувств напряженным взглядом. — Нет, Джой. Мы много лет не виделись, и, может, в каком-то смысле и правда друг друга теперь не знаем, но что-то из глубин детства, оттуда, где все начиналось… оно ведь навсегда остается с тобой. — Он протягивает руку, нежно треплет меня по щеке и грустно улыбается. — Мне правда очень важно, чтобы ты была счастлива.

— Спасибо, — повторяю я, охваченная странной тоской и желанием набраться мужества и резко переменить жизнь. — И спасибо за то, что выслушал меня, что попытался помочь. — Мои губы растягиваются в такой же, как у него, печальной улыбке. — Удивительно, что я заговорила об этом с тобой. Настолько откровенно я не болтала о Себастьяне ни с кем, даже с Мелани. Хоть и очень в этом нуждалась.

— Серьезно?

Киваю. Какое-то время молчим. На меня вдруг находит необъяснимая робость. Возникает чувство, что и руки я сложила на коленях не так, как надо, и прическа у меня безбожно растрепалась. Но что самое главное — похоже все это и массу других мелочей замечает Даррен. Черт! А я так радовалась, что при нем могу дышать совершенно свободно!

Дабы разрушить неловкость, снова заговариваю. На сей раз не о Себастьяне — о нем сейчас лучше вообще больше не думать. А о Хэлли. Рассказываю все, что приключилось сегодня на вечере.

— Вот такие дела. У меня теперь сердце не на месте. Чувствую себя виноватой. Как-никак я ее старшая сестра и могла бы предотвратить беду, а я пошла у этой дурочки на поводу. Где она сейчас? С ним?

Даррен с полминуты обдумывает услышанное.

— Во-первых, ни в чем ты не виновата, — рассудительно говорит он. — Во-вторых, все, что могла сделать, чтобы отговорить ее от этой глупости, ты сделала. — Он задумчиво пощипывает подбородок. — А сколько Хэлли лет?

— Двадцать два.

Даррен хмыкает.

— Тогда тем более нет смысла тревожиться! Даже если этот недоумок поиграет с ней и бросит, она достаточно взрослая и сможет пережить такую беду. Зато впредь наверняка будет умнее.

Моя тревога, как ни странно, с каждым его словом только усиливается.

— Да, но сложно предугадать, насколько серьезно она им увлечется и не обезумеет ли настолько, что позволит унижать себя, позорить, выставлять на посмешище. А ничего другого ее с ним не ждет — я поняла это в то мгновение, когда он перевел на нее взгляд своих наглых самодовольных глаз! Надо бы что-то предпринять. Но что? В тех кругах, где он теперь вращается, у меня знакомых нет. Да если бы и были, они бы не помогли.

Даррен прищуривается.

— Как, говоришь, его зовут?

— Дэниел Раффнер.

— Дэниел Раффнер, — медленно повторяет он. — Обещаю, я что-нибудь придумаю. Дай мне свой телефон. Я завтра же позвоню.

Он так уверенно об этом говорит, что, хоть и никакого плана действий еще не придумано, у меня заметно легчает на сердце.