Принц для неудачницы - Анастасия Соловьева Страница 21

– Ксения, вовсе нет! – умилился Рахманов.

– А что же?

– А угадайте. В качестве подсказки скажу: мой бизнес связан с рок-музыкой. Но только отчасти. Бьюсь об заклад – не отгадаете!

– Вы… – задумалась Ксения. – Как же это называется… Продюсер?

– Можно, конечно, и так сказать, – нехотя согласился Рахманов. – Но очень приблизительно.

Пришел Сергей. Прислушиваясь к разговору и хитро улыбаясь, он расставил перед гостями тарелочки с салатами и бутылки вина.

– А можно я подскажу? – мучительно простонал ресторатор. – Только намекну?! Это будет считаться звонком другу. Вано у нас…

– Ни в коем случае! – запротестовал Рахманов. – Никаких звонков! И никаких друзей я не потерплю!

– Тогда удаляюсь за уткой.

– Иди-иди. Ну, Ксения, как?

– Вы… исполнитель подпольных песен.

– Ух, мать честная, как сильно сказано! – восхитился Рахманов. – Бывает, Ксеня, бывает и такое. Это точно. Но только не в рамках бизнеса.

– Тогда вы… – Она внимательно всмотрелась в Рахманова. – Вы хорошо говорите. У вас правильная и даже изысканная речь. И приятный поставленный голос. Стало быть, вам приходится много говорить. И говорить на публику. Возможно, вы деятель или телевидения, или журналистики. Или радио.

– Так-так, – изумленно поддакнул Рахманов.

– Но журналистика сразу отпадает, – продолжала она. – Потому что вы сами признались, что книга – ваш первый опыт в литературе. Хотя, не скрою, очень удачный.

– Верно-верно. Я новичок в литературе.

– Однако телевидение тоже отметаем. Мы все смотрим телевизор. Я бы вас знала в лицо.

– Фантастиш!

– Остается радио, – заключила Ксения.

– Я потрясен! – признался Рахманов. – Я просто не ожидал! Я был уверен, что вы никогда и ни за что… Ксения, я преклоняюсь перед вами!

– Значит, я угадала?

– Ксения, у меня нет слов! Вы не только красивая и безумно обаятельная женщина! Вы еще и сказочно умная женщина. А такое сочетание – большущая редкость.

– И какое же это радио? Может быть, «Наше»? Я иногда слушаю его в пробке.

– Ксения, я робею перед вашей прозорливостью! Но только мое радио не в Москве. А в том самом шведско-финском городке. Называется оно «Наш выбор. FM». Вначале, когда мы только открылись, так оно и было. Мы крутили исключительно русский рок. Репертуарно очень похоже на «Наше радио». Но потом…

– …вы перешли на попсу, – улыбнулась Ксения, – как в том чеховском рассказе.

– Не припоминаю что-то, – серьезно признался Рахманов.

– В провинциальном городке один человек решил открыть книжный магазин для просвещения местных жителей. К нему часто заходили, но спрашивали то спички, то крупу. Он стал расширять ассортимент бакалейными товарами, огородным инвентарем. А книги пылились без надобности в самом дальнем углу магазина. В конце концов он продал их оптом на вес.

– Очень грустная история, – вздохнул Рахманов.

– У вас не так?

– И так и не так. Понимаете, Ксения, Москва огромна. И радиостанций в ней пруд пруди. Поэтому каждое радио может позволить себе узкую специализацию. А в нашем городе мы – единственные и неповторимые. Поэтому мы и рок, и поп, и политобозреватели тоже.

Явился хозяин со скворчащей уткой, расточавшей головокружительный аромат.

– У-у! – застонал Рахманов. – А вы, Ксения, сомневались, что кулинария – это искусство! Еще какое искусство!

Сергей сам отрезал и положил в тарелку сначала Ксении, потом Рахманову «правильные» кусочки.

– Под нее я бы рекомендовал французское каберне, а не русскую водочку. – Загадочно улыбнувшись, хозяин заведения удалился.

За время бизнесменствования Володи Ксения побывала во многих ресторанах. Но такой роскошной трапезы она не пробовала никогда. К тому же нервное напряжение послед него месяца требовало от нее огромного расхода энергии. В общем, ела Ксения с волчьим аппетитом. И Рахманов, радуясь, что Ксении нравится в ресторане, счастливо заключил:

– Скажу банальность. Но талантливый человек во всяком деле талантлив. Молодец Серега!

– Молодец! – подтвердила Ксения, принимаясь за второй кусок утки.

За беззаботными разговорами, изысканной кухней и тонким вином Ксения почти забыла о своем горе.

Когда после ресторана Рахманов вез ее домой, она радостно смеялась его милым остротам.

– Признаюсь, Ксения, – говорил Рахманов, – мне с вами трудно будет расставаться.

– Однако же придется. – Она кокетливо улыбнулась в ответ.

– Я понимаю, – вздохнул он. – А может быть, давайте сделаем так. Я улажу свои дела на радио и снова приеду к вам. И мы опять сходим куда-нибудь. Если вам понравился сегодняшний вечер – можно еще раз навестить Серегу.

– Не могу ничего обещать, Иван. У меня тоже ужасно много дел.

– Понятно, понятно. Мне так вас будет недоставать… Не хочу быть навязчивым… – Рахманов замялся, но, словно решившись, продолжал: – А вот если бы вам чуть-чуть отдохнуть от дел и… и приехать к нам. Хоть денька на два – на три…

– О-о, куда хватили! – усмехнулась Ксения.

– А я бы вам устроил лучший номер в лучшей гостинице. Ну как?.. Идет?

– Нет, конечно.

– Я буду очень скучать. А вам меня не жалко? Совсем не жалко? Совсем-совсем?..

– Иван, прекратите. Вы же прекрасно понимаете, что никуда я не поеду! И не будем говорить об этом.

– Ксения, а если я вас не выпущу? Просто не смогу отпустить? Я честно говорю. Просто не смогу, и все! Тогда что нам делать?

– Ничего. Отпу́стите как миленький.

– Ксения, но я хочу, чтобы вы были со мной.

– Иван, мне очень не нравится этот разговор. Давайте его прекратим!

– Хорошо, давайте. И сценарий такой. Мы, минуя ваш дом, едем сразу ко мне. О, это будет романтическое путешествие! Ночное шоссе, одинокий автомобиль. А в нем только вы и я.

– Иван, вы сейчас довезете меня до моего дома, – раздельно и строго проговорила она. – Мы с вами распрощаемся. И вы благополучно уедете в свой шведско-финский городок. Других вариантов сценария я не рассматриваю!

– Ксень, посмотрите на меня, – раздосадованно заговорил Рахманов.

– Я вас уже видела! – Она демонстративно отвернулась. – И ничего нового не увижу.

– Ксения, выслушай меня, пожалуйста. Я не мальчик какой-нибудь. Не пьяный. В ясном уме! Я взрослый мужчина и отвечаю за свои слова и поступки! И если я говорю, что не могу и не хочу жить без тебя, – значит, так оно и есть.

– А разве мы уже на «ты»?