Зеленоглазая леди - Карен Робардс Страница 21

Это заставило Анну замолчать. Видя эффект своей угрозы, он испытал удовлетворение и кивнул на дверь.

– Итак, собирайте вещи, берите свою дочь и что угодно еще. Я хочу двинуться в путь через час. О да, захватите деньги. Если мы сможем найти покупателя изумрудов, а лучше вам молиться, чтобы мы его нашли, не думаю, чтобы он отдал их обратно только ради вашей милой улыбки.

Наступило длительное молчание. Анна стояла как вкопанная, сжимая спинку стула, а он смотрел на нее прищуренными глазами.

– Я же сказал: пошевеливайтесь!

– У меня их нет.

– Что вы сказали?

– У меня нет денег, я их истратила.

Это признание ввергло Джулиана в шоковое состояние, как она и ожидала. Стиснув зубы, он бросил на Анну злой взгляд и, сжав кулаки, начал надвигаться на нее с угрожающим видом.

Анна вскрикнула в тот момент, когда он оторвал ее от спинки стула.

– Повторите это еще раз! – рявкнул он, вцепившись в ее плечи.

Анна опять была вынуждена подняться на цыпочки. Ее глаза округлились от ужаса, став огромными.

– Я истратила деньги, – прошептала она, боясь смотреть в его свирепое лицо.

– Вы продали изумруды и истратили деньги? Вы истратили целое состояние за два месяца? За кого вы меня принимаете? За олуха? За простака? – буквально прошипел Джулиан ей в лицо. – Черт возьми, невозможно истратить так много денег за столь короткое время. Леди, вы недооцениваете мой интеллект...

– Я купила Сринагар, этот дом. А то, что осталось, истратила на ремонт. Здесь за год все пришло в запустение. Лианы заполонили почти все наши посадки. Мне пришлось купить новые саженцы и расчистить поля. Потом пришлось еще приводить в порядок ирригационную систему...

Рот Джулиана перекосился, напоминая оскал. Он рванул ее к себе, сжав плечи и заставив ее подняться так, что Анна оказалась плотно прижатой к нему, такому жесткому и жилистому.

– Вы украли мои изумруды, продали, истратили деньги на это чертово бесполезное место. Если это правда, леди, то оно мое. И...

– Эти изумруды не были вашими.

Откуда у Анны появилась отвага возражать? Она бы не могла сейчас ответить. Джулиан выглядел как человек, готовый убить ее. Он все еще крепко сжимал ее плечи, угрожающе возвышаясь над ней, свирепо сверкая глазами.

– Вы моя! Вы моя должница, и я намерен получить с вас долг натурой, вырвать его из-под вашей нежной белой шкурки.

– Вы... – Анна даже не смогла ничего возразить. Он рванул ее к себе и прижал еще крепче, пленив ее губы. Почувствовав его горячие губы, Анна издала звук, похожий на возмущенное мяуканье, и попыталась вырваться.

Он только сильнее обхватил ее спину, снова крепко прижав к себе. Анна чувствовала жар его тела, прожигавшего ее кожу. Она сопротивлялась, пряча свой рот от его поцелуев, но он вдруг захватил аккуратный пучок ее волос на затылке, вцепился ей в волосы и потянул так, что она вскрикнула от боли. Его поцелуй был чем-то вроде наказания для Анны, так она и восприняла его. Несмотря на его насильственный характер, на постыдное отчаяние и опасение, ее тело откликнулось на мужскую притягательную силу Джулиана. Губы Анны трепетали под его поцелуями, и она замерла.

– Вы ведь хотите этого. Разве нет? Я тоже хочу. Анна не успела даже осознать смысл его слов, как он толкнул ее к стене и принялся снова целовать, одновременно поднимая ее юбки до талии.

Она с трудом осознавала происходящее, пока не почувствовала его колени, раздвигающие ее ноги, и твердое всхолмление мужского органа, жарко прижавшегося к развилке между ее бедрами.

– Нет!

Она толкнула его в челюсть, ухитрилась высвободить свои губы из всепоглощающего пленительного поцелуя и попыталась высвободиться. Но он только еще сильнее прижал ее к стене, всем своим телом удерживая ее на месте.

Анна ужаснулась, когда вдруг почувствовала, что юбка ее задрана, а бедра раздвинуты, что она бессильна препятствовать вторжению его плоти. Это жаркое трение о самую сокровенную часть ее тела подавляло ее волю, заставляя губы раскрыться, а колени ослабеть и подогнуться. Нежную поверхность ее раздвинутых бедер царапали его бриджи из грубой шерсти, а пуговицы буквально впивались в ее живот.

Прижатая к стене, она чувствовала себя раздавленной. Ужасно болела спина, но главное неудобство было не в этом. Ее не пугали ни паника, ни возмущение. Она боялась себя, своего жаркого томления, наполнившего все ее существо стыдом.

– Прекратите! Как вы смеете? Отпустите меня!

– Не волнуйтесь! От вас не убудет. Вы останетесь в целости, когда мы покончим с этим.

Его губы скользили по ее щеке, все ниже и ниже, по шее. От этого лживого шепота у Анны перехватило дыхание. То, что он делал с ней, было повторением ее бесконечных ночных грез. Ее предательское тело так и жаждало откликнуться на эти воспоминания.

Но все, что сейчас происходило, было реальностью. Сейчас этот мужчина был не любовником из ее снов, а опасным незнакомцем. Они находились в ее доме, в Сринагаре, и был день, а дверь все время оставалась полуоткрытой, и Руби, Раджа Сингха или даже Челси могли войти в любой момент. А он обращался с ней как со шлюхой!

– Отпустите меня! – громко крикнула она.

Но он не обращал на нее никакого внимания, скользя губами вниз по ее корсажу в поисках груди. Анна тяжело дышала и дрожала всем телом. Влажный жар, исходящий из его рта, обжигал ей соски сквозь тонкую ткань, и крошечные бутоны вдруг отвердели, а Анна почувствовала болезненные покалывания в груди. Спина Анны изогнулась, словно инстинктивно отвечая на его ласки. И тут она ощутила прикосновение его рук между ее бедрами... «Он уже там!»

– Вы такая горячая, какой я вас и представлял! – послышался хриплый шепот.

– Уберите от меня руки!

Джулиан словно не слышал ее, продолжая ласкать влажную плоть, разжигая в теле Анны огонь. Он исследовал каждую складочку и впадинку, а она неподвижно стояла, испытывая чудовищную смесь унижения и желания. К своему ужасу, Анна вдруг почувствовала, что он манипулирует с пуговицами своих штанов.

Какая-то часть ее существа, позорная, животная, жаждавшая его, затрепетала и откликнулась, нашептывая ей, что пора сдаться и позволить ему закончить начатое. Во рту пересохло, а сердце бешено заколотилось, оглушая разум. Яростный огонь, зажженный в ней первыми его поцелуями, дремавший и чуть теплившийся долгие месяцы, теперь нуждался только в его прикосновении.

Она нуждалась в нем, желала его, хотела. Хотела, чтобы он утолил этот пожар.

«О Господи!»

Ее тело изголодалось по нему...

Но другая часть ее существа, присущая порядочной леди, та, что впитана с рождения, что дана была воспитанием, ужасалась этой бессознательной порочности. Анна поняла, что ступила на ту черту, перейдя которую уже не будет пути назад. Она схватила первый попавшийся предмет – им оказалась ваза, стоявшая в нише стены, – высоко подняла ее, и, закрыв глаза, обрушила на черноволосую голову...