Безрассудный - Конни Брокуэй Страница 21

– Отпустите, – умоляющим тоном произнесла она. – Прошу вас. Я не богата, и у меня нет имени, с которым хотели бы связать себя другие. Все, что у меня есть, – это моя добродетель. Пожалуйста, не отнимайте ее у меня.

Неужели у него сбилось дыхание? Она не могла определить. Ее собственные мысли кружились таким вихрем, что ей было не до оценки состояния другого человека. Ее собственное дыхание было слишком неровным.

– Отпустите меня, – повторила она. – Пожалуйста! Я даже не знаю вашего имени.

– Меня зовут Рей… Рейф, – ответил англичанин. – У меня были гораздо более интимные отношения с женщинами, но знали они обо мне гораздо меньше, чем уже знаете вы.

– Как вы смеете так со мной разговаривать? – Эти слова были рождены нарастающей в ней паникой. – Я не уличная женщина, берущая деньги только за то, что поднимает юбки.

– О, будьте уверены, я не всех их нахожу на улицах, – ответил он. – И у меня не было денег, чтобы им предложить.

Огонь разгорелся в ее груди, обжег горло, опалил щеки.

– Значит, вот в чем дело.

Фейвор всегда знала, что игра, которую она затеяла вместе с Макларенами, потребует высокой цены. Но такого поворота судьбы она не предвидела.

– В чем дело? – спросил он. В его темном взоре заиграла улыбка.

– Вы отыскали меня лишь для того, чтобы наказать за Дьеп. Чтобы отомстить… отомстить, овладев мной против моей воли.

Когда она закончила, он фыркнул с отвращением:

– Успокойтесь. Вашей добродетели ничто не угрожает. Сколь странным бы вам это ни показалось, мне бы хотелось верить – без сомнения, это самообман, – что я могу получить с женщиной удовольствие, не прибегая к насилию.

Увидев ее широко распахнутые, изумленные глаза, он расхохотался и покачал головой.

– Что касается вашей идеи о том, что после четырех лет в этой адской дыре я не могу найти лучшего применения едва обретенной свободе, как только выслеживать вас, чтобы опрокинуть на спину… Клянусь всеми святыми, мадам, вы самонадеянны еще больше, чем я!

В его изложении это действительно казалось невероятным. Только совершенный безумец стал бы так действовать. Фейвор почувствовала, что снова краснеет.

– Тогда что вы здесь делаете? – спросила она.

Англичанин задумчиво смотрел на нее несколько минут, прежде чем ответить.

– Вы когда-нибудь слышали о кладе Макларенов?

– Слышала, – ответила она. Все Макларены знали легенду об утерянных драгоценностях. – Это гарнитур из рубинов и бриллиантов: ожерелье, серьги, брошь и браслет. Говорили, что это подарок королевы Марии одной из дам рода Макларенов в благодарность за помощь в разоблачении предательства Дарнли.

– Да, – подтвердил он, – тот самый.

Она нахмурилась.

– Он исчез. Возможно, был продан, чтобы финансировать еще одно победоносное возвращение.

– А! Цинизм у шотландки? – Рейф рассмеялся. – Кто бы мог подумать! Что касается клада, некоторые утверждают, что Макларены спрятали его в Уонтонз-Блаш и здесь он находится до сих пор.

– И поэтому вы здесь? Я вам не верю.

– У вас есть лучшее объяснение? Кроме непреодолимого соблазна лишить вас невинности, конечно. Если только вы не лжете и все еще невинны.

– Рыцарь! – бросила она, больше смущенная напоминанием о ее глупости, чем возмущенная его грубостью.

Он насмешливо смотрел на нее.

– Я здесь уже неделю. До сих пор это было нетрудно. Карр держит пустыми большую часть восточных комнат, используя их как склад. Поэтому здесь я и начал поиски. – Он обвел рукой комнату.

– Клад Макларенов – просто детская сказка, – ворчливо сказала Фейвор. – Если эти рубины и бриллианты и существовали, то они уже давно исчезли. Но я удивлена, что вы знаете эту сказку. Это всего лишь местная легенда. Откуда вам о ней известно?

– Моим соседом по камере был Эштон Меррик. Он мне все и рассказал.

Она широко раскрыла глаза. Конечно. Все знали, что сыновья Карра были захвачены какими-то шотландцами, желающими ему отомстить. Они продали их французам в качестве политических заключенных, а французы держали их ради выкупа. Как всем известно, Карр до прошлого года отказывался платить за их возвращение, так ей по крайней мере говорили, но в прошлом году Эштон ненадолго появлялся.

Возможно, Рейф встречал и Рейна Меррика, виновника всех ее бед. Возможно, этот англичанин даже знает что-нибудь о судьбе этого трижды проклятого насильника.

– У Эштона Меррика был брат, – сказала она.

– Да.

– Он тоже сидел с вами в камере?

– Нет. Рейна Меррика держали в другом городе. В другой тюрьме. Сомневаюсь, что ему известно даже то, жив ли Эштон. Мне это не известно.

Фейвор закрыла глаза.

– Хоть бы Бог не позволил Рейну Меррику узнать об этом, – пробормотала она.

– Вы ненавидите Рейна Меррика? – спросил он.

Ей не хотелось говорить об этом демоне с черной душой. Ни теперь. Никогда.

Позади зашевелился Орвилл. Застонав, он перевернулся. Снова Фейвор прибегла к мудрым наставлениям аббатисы: «Веди себя как королева, и тебе не понадобится корона». Она расправила плечи.

– Орвилл скоро очнется. Если только вы не собираетесь его убить, что… – поспешно продолжала она, заметив, что Рейф задумчиво смотрит на Орвилла, – повлечет за собой обыск в этих комнатах, то я предлагаю вам уйти отсюда. Благодарю за помощь. В свою очередь, обещаю, что никому не скажу о вашем присутствии здесь. – Фейвор двинулась мимо Рейфа к выходу, но он загородил ей дорогу.

– Я вас еще не отпускал. Я думал.

– Думали? Вот как. Надеюсь, это для вас не новое занятие.

Его губы дрогнули в улыбке. А она очень старалась не показать вновь возникшего страха.

– Я не хочу, чтобы кто-нибудь узнал обо мне. Несколько рискованно было красть еду с кухни по ночам. И если я не найду драгоценности в этом крыле, мне придется искать в обитаемых частях замка. Нужно будет слиться с гостями, чтобы это делать. А это означает, что мне нужна одежда. Хорошая одежда.

– Поэтому?

– Поэтому вы принесете мне и еду, и одежду. То есть если вы не хотите, чтобы ваш хозяин, лорд Карр, узнал, что наследница и ее брат не так богаты, как он полагал.

– Вы не посмеете ему рассказать. Вы не можете встретиться с ним. Он велит вас повесить как вора.

– Мне и не нужно встречаться с ним. Стоит лишь написать письмо.

– Это шантаж!

– Да, – легко согласился англичанин. – Я знаю.