Сердце мое - Элизабет Лоуэлл Страница 21

Сокрушенно качая головой и про себя сетуя на столь ограниченные вкусы некоторых своих клиентов, Шелли подошла к стенному шкафу. Мысленно выбирая, что бы ей надеть, она засунула в шкаф все недавно выброшенные оттуда походные вещи и приспособления, которые так и провалялись за время ее отсутствия на полу в спальне. Но уже скоро она поняла, что навести порядок в спальне было во сто раз легче, чем решить, в чем же она пойдет сегодня на ужин.

— Он ведь вполне мог хотя бы сказать мне, где именно мы будем ужинать, — пожаловалась она Толкуше.

Огромная кошка слегка повела ухом в сторону Шелли, но не удостоила хозяйку взглядом: Толкуша не отводила внимательных глаз от нового стеклянного дома Сквиззи, стоявшего высоко на полках посреди книг. До него ей явно было не добраться…

— А если он снова вздумает отвезти меня туда на мотоцикле, а? Как ты думаешь, Толкуша? — продолжала Шелли. — Хотя вряд ли… Это было бы слишком однообразно, а однообразия он не любит. Впрочем, от него ведь всего можно ожидать…

На сей раз кошка и ухом не повела.

— Да, чувствую, придется мне, выбирая одежду на сегодня, быть готовой абсолютно ко всему.

Вытащив из шкафа пару черных широких женских брюк, Шелли критически оценила их. Грубоватый шелк показался ей достаточно прочным для того, чтобы, выдержать поездку на мотоцикле, но в то же время не столь претенциозным, чтобы в нем нельзя было съесть на глазах у всех пару гамбургеров с кока-колой. Более того — их темный шелк был бы достаточно элегантным для любого модного ресторана, если уж Кейн задумает отвести ее именно туда.

— И они вполне чистые, если, конечно, я не буду позволять некоторым кошкам величиной с маленького пони об меня тереться…

Толкуша, не обращая никакого внимания на хозяйку, не отрываясь смотрела на Сквиззи.

Потом Шелли достала легкую летнюю блузку — ее бордовый шелк вполне удовлетворял тем же требованиям, что и выбранные только что брюки. То же самое касалось и ожерелья из крошечных, прекрасно обработанных агатов и аметистов. «Черные полуоткрытые туфли на высоком каблуке будут вполне гармонично довершать весь гардероб», — подумала Шелли.

Одевшись и подойдя к зеркалу, она по привычке начала было завязывать волосы в гладкий узел на затылке, но вовремя вспомнила о том, что ей сегодня, возможно, предстоит еще одно путешествие на мотоцикле.

— А если мне снова придется надевать шлем? — обратилась она к кошке. — Тогда такая прическа вообще никуда не годится. Ты вполне могла бы подсказать мне это, а, Толкуша? Что же ты все молчишь?.. Толкуша проигнорировала ее тираду. Поколебавшись несколько минут, Шелли расчесала волосы и заплела их в гладкую французскую косу. Потом, сняв с шеи сверкающую агатово-аметистовую цепочку, аккуратно и умело вплела ее в волосы. Закончив работу, она посмотрела в зеркало — теперь ее прическа полностью соответствовала выбранной одежде — незамысловатая, но вполне изящная и элегантная для ужина где-нибудь в фешенебельном ресторане.

В это время кто-то позвонил в дверь. В мгновение ока Толкуша вскочила и выскользнула из спальни. Шелли только ее и видела — уже через несколько секунд кошка была на верхнем этаже дома.

— Храбрый мой охранник, — вслух сказала Шелли, обращаясь к кошке, которой уже и след простыл. — Целая армия может осадить наш дом, разбить лагерь на его ступенях, но ты и глаз не отведешь от Сквиззи. До тех пор, пока армейский горнист не продудит тебе прямо в ухо сигнал «подъем!».

Она подошла к домофону и нажала на кнопку:

— Да?

— Рад слышать весьма бодрый голос, — донеслись до нее слова Кейна, — Ты, кажется, в неплохом настроении, а?

— Размечтался! — парировала Шелли. Но на самом деле она улыбалась. Она сразу узнала его низкий, глубокий голос — даже через приглушенные хрипы и шумы улицы, долетавшие до нее из домофона. Шелли нажала на другую кнопку, открывая тем самым входную дверь.

— Заходи, — снова обратилась она к Кейну. — Я поднимусь через пару минут.

Выключив домофон, она схватила приготовленный заранее темно-красный летний жакет и вышла из спальни. Перепрыгивая через ступеньку, она взбежала на верхний этаж дома. И там увидела Кейна — всего в двух-трех шагах от входной двери. Сидя на корточках и посмеиваясь, он гладил своими сильными пальцами спину Толкуши.

Выгнувшись, кошка тихо урчала от удовольствия — обычная манера поведения всех кошачьих независимо от их размеров. И это урчание почему-то ассоциировалось у Шелли со звуком, который мог бы издавать, ну скажем, какой-нибудь особый, огромный колибри на бреющем полете.

Улыбаясь, Кейн в последний раз легонько потрепал Толкушу по спине и выпрямился. Кошка упрямо потерлась головой о его колено, требуя еще ласки. Кейн тихо рассмеялся.

— Предупреждаю: если ты скажешь что-то вроде «ну прямо как женщина», я спущу на тебя Сквиззи, — заявила Шелли.

Кончики усов Кейна чуть задрожали — он изо всех сил пытался сдержать смех.

Шелли внимательно следила за каждым движением-изгибом его губ, еще раз убеждаясь, что никогда до этого не видела такого красивого рта. Не пухлые, но и не слишком тонкие губы его дали бы фору скульптурам самого Микеланджело…

И при всем желании было трудно предположить, что эти удивительной красоты губы смогут гармонично сочетаться с твердыми, решительными линиями лица Кейна, с густой копной его полувыгоревших от солнца волос, однако это было так. Подумав немного, Шелли поняла, что все дело в его больших серых глазах: умные и живьу, именно они соединяли все противоречия его внешности в еданое целое, примиряя тем самым тонкую чувственность губ со строгими, отчеканенными чертами лица.

— Что, у меня усы набок? — раздался голос Кейна. Онсмотрел на нее с ленивой улыбкой.

Внезапно Шелли осознала, что смотрит на него слишком пристально и долго, словно бы он не живой человек, а произведение искусства, которое она всерьез подумывает приобрести.

— Прости, — ответила она. — Но у тебя очень необычное лицо.

— Необычное? — И Кейн горько усмехнулся. — Это что, вежливый способ сказать уродливое»?

Пораженная такой его реакцией, Шелли, даже не успев как следует подумать, ответила первое, что пришло ей в голову:

— Боже праведный, клянусь тебе, мне и в голову бы никогда не пришло употребить по отношению к тебе это слово! Что ты! У тебя, например, самый красивый рот из всех, что я когда-либо видела в своей жизни — и у женщин, и у мужчин.

Теперь настала очередь Кейна удивляться. Его глаза изумленно расширились, когда он понял, что Шелли нисколько не льстит ему, а говорит совершенно искренне — то, что и впрямь думает.

— Спасибо, — ответил он совсем просто. И еще раз улыбнулся. На сей раз его медленная улыбка показалась Шелли заманчивым, но безумно опасным приглашением, отозвавшимся в самой глубине ее души.

— Я бы тоже мог сказать тебе, что я думаю о твоих губах, — раздался его голос, — но, боюсь, ты еще сочтешь меня не слишком по-деловому настроенным.