Ее единственное желание - Гэлен Фоули Страница 21

Джорджи остановилась у входа в гарем. Величественные евнухи держали скрещенные копья. При виде женщин они разняли копья и открыли двери.

Джорджи со спутницами проследовала по длинному коридору, в конце которого уже ждала Мина. Подруги с радостными восклицаниями обнялись. Увидев Лакшми, Мина пораженно покачала головой:

— Какой сюрприз!

Любимая жена повелителя положительно сияла от счастья, и подруги тут же стали весело щебетать.

Пурниму и Гиту отослали готовить покои. Мина предложила Джорджи и Лакшми показать отдельный зенан, выстроенный специально для нее в другом крыле дворца.

— Зенан еще не докончен. Но по крайней мере там мы можем не бояться, что сотня человек будет беззастенчиво подслушивать наши разговоры! — пробормотала она.

Остальные дружно с ней согласились.

Гарем образовывал дворец внутри дворца. Пока мужчины занимались своими повседневными делами, женщины оставались вечными пленницами. Повсюду были слуховые решетки, отверстия и изысканные резные экраны, черезкоторые женщинам позволялось наблюдать мир мужчин. Правда, в некоторые комнаты они не допускались.

Наконец подруги добрались до того крыла, в котором сооружался новый зенан. Всех рабочих немедленно выгнали.

— Мой муж чрезвычайно щедр, — объявила Мина. — Но знаете, что приятнее всего?

— Что именно? — спросила Джорджи с улыбкой.

— Махарани Судхана теперь живет с сознанием того, что сама подала Джохару эту идею, — хихикнула Мина. — Она все твердила, что не выносит моего вида, и вот его ответ на ее требования! Взгляните, это будет наша спальня!

Она привела их в большую комнату с высоким потолком.

— Ах, мои сестры, — мечтательно вздохнула она, — когда у мужчины тридцать жен и сотня наложниц, скажу одно: у него была великолепная практика!

Услышав столь скандальное заявление, Джорджи разразилась смехом, а Лакшми мрачно вздохнула, поняв, сколько всего упустила, будучи замужем за стариком. Джорджи поспешно прикусила язык, на котором вертелись десятки вопросов.

Позже, когда бедняжка Лакшми уснет, она расспросит Мину, каково это — лежать в постели с мужчиной, изощренным в искусстве любви.

Осмотрев покои, они вернулись в Оружейный зал. Дворцовые стражники демонстрировали приемы древней индийской борьбы.

Среди зрителей Джорджи разглядела братьев и лорда Гриффита. Один из стражников показывал Гейбриелу и Дереку собрание острых как бритва чакр, или дисков, — смертоносных зазубренных метательных орудий. Стоявшие за резной деревянной ширмой девушки сдерживали смех и шепотом унимали друг друга, решив подольше подсматривать за мужчинами.

Джорджи почти не обращала внимания на братьев и сосредоточилась на лорде Гриффите. По-мальчишески сунув руки в карманы, маркиз подошел к гигантским стальным щитам и кольчугам тонкой работы, призванным защищать боевых слонов махараджи. Исподтишка наблюдая за ним. Джорджи испытывала непонятное удовольствие. Приходилось признать, что какой-то крошечный уголок ее сердца наполняется счастьем при мысли о нем.

Ее до сих пор преследовали его благородные слова о службе стране и спасении жизней. И ей по-настоящему захотелось подружиться с маркизом.

Тут капитан предложил англичанам поучаствовать в схватке. Но Гейбриел с холодной улыбкой отказался:

— Прошу прощения, джентльмены, я никогда не обнажаю оружие без особой на то необходимости.

— А я обнажаю! — жизнерадостно воскликнул Дерек.

Подруги обменялись улыбками, когда воин-маратха бросил Дереку длинное копье. Тот ловко поймал его и принял воинственную позу, чем заслужил искреннее одобрение индийцев.

Они спросили лорда Гриффита, будет ли тот участвовать. Он отмахнулся и скромно заявил:

— Не хотелось бы выглядеть идиотом рядом с вами, парни. Я всего лишь дипломат. Предоставляю подвиги военным.

Что ж, по мнению Джорджи, столь самоуничижительный ответ вполне совпадает с принципами джайнистской философии. Но искренен ли он?

Она медленно оглядела маркиза, любуясь его совершенной фигурой. После экскурсии по покоям Мины она не могла не гадать, каков лорд Гриффит в постели.

Она вспомнила нежную силу его прикосновений, ласку губ, целующих ее пальцы…

Маркиз неожиданно повернулся и пронизывающим взглядом уставился на деревянную ширму. Словно знал, кто за ней стоит.

Джорджи, залившись краской, отпрянула.

— Что случилось? — прошептала Лакшми.

Ее щеки так раскалились, словно она наелась острого красного чили.

— Ты не заболела? — озадаченно осведомилась Мина.

— Все… в порядке. Просто здесь… немного жарко. Может нам лучше уйти? — промямлила она.

— Да, пойдем выпьем чего-нибудь освежающего. Ваше путешествие было долгим и утомительным.

Мина взяла ее под руку. Подруги пересекли огромный сверкающий пиршественный зал, где суетилась целая армия слуг.

— Сегодня здесь будет пир в честь британской делегации, — сообщила Мина, нежно гладя плечо Джорджи. — Тебе тоже следует пойти. Побудешь немного с братьями. Нас с Лакшми, конечно, не пригласят, но у тебя нет причин оставаться здесь. Ты чужеземка и гостья. Тебе нет нужды сидеть на женской половине.

— А вы не будете возражать? — с надеждой спросила Джорджи.

— Вовсе нет! — заверила Мина. — Хотя, предупреждаю, твое появление произведет фурор…

— Она к этому привыкла, — вставила Лакшми.

— Те женщины, которых мужчины привыкли видеть в пиршественном зале, танцовщицы. Но тебе, конечно, важнее всего повидаться с братьями, — заявила Мина. — Неизвестно, сколько еще они будут здесь оставаться. Наверное, до конца переговоров, а кто знает, как скоро они завершатся?

— Да, кто знает… — откликнулась Джорджи.

Они удалились в главное помещение гарема — место чудес с садами, бассейнами в форме лотоса, поросшими водяными лилиями, причудливыми павильонами, арочными колоннадами; место, посвященное праздности, роскоши и отдохновению. Здесь были комнаты, предназначенные для искусства, и музыки, дворы для занятий верховой ездой и стрельбой из лука, площадки для игры в мяч, подобной нашему теннису. Тут находился небольшой, по красивый храм в честь богини Парвати и просторные детские, заполненные веселыми ребятишками. Имелся даже большой зал для торжественных приемов, где махарани вершила суд и рассматривала жалобы женщин своего княжества. Повсюду сновали бесчисленные ручные обезьянки, олени, в клетках кричали ярко раскрашенные попугаи.

Каким бы прекрасным, каким бы безмятежным ни казалось это место, оно по-прежнему оставалось клеткой. Однако Джорджи не спешила высказаться. Совершенно ясно, что Мина безоглядно счастлива, а Лакшми выглядит ошеломленной этим райским уголком. Вне всякого сомнения, ей это кажется небывалой роскошью, особенно после тюрьмы, какой был ее брак со старым Баларамом.