Эксперт по части поцелуев - Сандра Хьятт Страница 21

— Держу пари, тебе не часто приходится идти к лыжному спуску, волоча за собой свое лыжное снаряжение, — съязвила она. Но почувствовала укор совести, ведь именно из-за нее они попали сюда, и поэтому ей стало не по себе. Если бы она только сделала, как велел Адам, всего этого не было бы.

— Как правило, нет. — Он взглянул на нее. — Но я держу пари, тебе тоже.

— Ты прав. — Она посмотрела на флажки впереди и предложила: — Знаешь, если мы пропустим этот указатель и пойдем сразу к следующему, будет гораздо быстрее. Судя по следам, кто-то уже так делал. — Она кивнула в ту сторону, которую предложила, даже не предполагая, что он мог согласиться, ведь он всегда поступал правильно и никогда не шел коротким путем.

— Почему ты так плохо думаешь обо мне?

Она взглянула на него:

— Я вовсе ничего такого не думаю.

— А вот и нет. Ты считаешь, что я спокойный, испорченный и высокомерный, не говоря уже о занудстве и озлобленности.

— Я никогда этого не говорила и уж точно не называла тебя спокойным. — Она попыталась вспомнить, когда могла сказать такие слова.

Он засмеялся:

— Ты такого мнения обо мне?

Его смех был утешением и действовал как бальзам.

— Ты принц, Адам. Твоя жизнь наполнена привилегиями. Не считая армии.

— Ты выросла во дворце. У тебя были все те же привилегии, но, хотел бы отметить, тебе не приходилось быть ответственной.

Данни ничего не ответила. Она не могла полностью согласиться с ним, но и не согласиться тоже не могла.

— Тебе так легче, не так ли? — сказал он.

— Легче?

— Легче видеть во мне принца, чем обыкновенного парня. Так было всегда. Но я такой же, как и ты, поэтому должен соблюдать дистанцию.

Она засмеялась, но была немного уязвлена.

— Ты не обычный. Все, что касается тебя, — не обычно. — Она не хотела слушать его оправданий. — Ты даже не можешь распознать, что такое обычное, а что нет… Даже если оно ужалит тебя…

Он ждал, пока Данни закончит, но она поняла, что наговорила слишком много, и замолчала.

— Вот видишь, — произнес он. — Ты стараешься не употреблять яркие словечки, потому что я рядом. Раньше ты не была такой. Я знаю, это моя вина, и я хочу все исправить, но не знаю как.

Если Данни изменит свое поведение, значит, она видит в нем обычного человека. Того, у кого есть свои потребности, чувства. Она сошла с протоптанной тропы, чтобы сократить расстояние между ними.

— Ужалила меня куда, Данни? Продолжай, закончи свое предложение.

Он дразнил ее, и поэтому она решилась и продолжила:

— В твою симпатичную королевскую задницу.

Адам улыбнулся:

— Спасибо за честность и за то, что считаешь мою задницу симпатичной.

Несомненно, она была крайне соблазнительной, конечно же Данни не собиралась произносить эти слова вслух.

— А ко всему прочему ты — королевская заноза в заднице.

— И еще раз спасибо.

Данни не удержалась и засмеялась:

— Ты вел себя так же, когда Раф тебя дразнил. Такой же невозмутимый и спокойный — это так раздражает. Я помню, мы даже спрыгивали с крыши гаража, просто чтобы посмотреть, как ты отреагируешь. Ты даже глазом не моргнул.

— Как же Раф тогда бесился.

— Мне было его так жаль.

— Да, так было всегда.

Его голос прозвучал очень странно, и Данни не могла понять, в чем же дело.

— Вы были так дружны в детстве, — грустно произнес он.

— Нас объединяла лишь одна цель — нам нравилось тебя мучить.

В ответ Адам лишь кивнул.

— Мы же делали тебе одолжение. — Даниель не могла понять его реакции.

— Кажется, я так и не отблагодарил тебя за это.

— Не время для сарказма. — Улыбка исчезла с ее лица. — Мы старались отвлечь тебя от всего того мусора, которым тебя постоянно пичкали.

— И как это понимать?

Данни поправилась:

— Ну, может, сейчас это не мусор.

— Под мусором ты подразумеваешь учебу, языки?

Она кивнула:

— Ну, например, латынь.

— А ты не забыла, как просила меня научить тебя латыни?

— Я была молода и впечатлительна.

— Несмотря на то что это мертвый язык, он лежит в основе многих других языков, и его грамматические формы являются… — Заметив ее улыбку, он ухмыльнулся.

— Вот видишь, ты продолжаешь свои… — Данни сделала шаг и, провалившись по пояс в сугроб, пронзительно закричала.

Бросив все свои вещи: лыжи, ботинки, — она пыталась выбраться. Адам же остановился и смотрел на это зрелище. В итоге Данни попросила его помощи, протянув руку.

Он сделал несколько шагов, наблюдая за ней.

— Значит, теперь я должен тебе помогать. И ты ведь понимаешь, я был прав по поводу того, что надо было следовать за флажками. Они висели там не просто так, да? — Адам подтрунивал над ней.

— Наверное. Но твое знание латыни сейчас нам бы не пригодилось.

— Adsisto [1]. — Аккуратно наступая на снег, чтобы не провалиться, Адам дотянулся до ее руки.

— Gratia [2], — поблагодарила она, принимая помощь.

Он вытащил ее из сугроба и притянул к себе. И вот они уже стоят вплотную друг к другу, и Адам придерживает Даниель за талию. Все прежние чувства и воспоминания вновь нахлынули на них. Время остановилось. Он посмотрел на нее, затем моргнул и сделал шаг назад. Подальше от нее.

— А ты раньше часто каталась на лыжах? — спустя несколько минут спросил принц, чтобы начать разговор. — Мне следовало спросить тебя об этом раньше. Я так полагаю, что не очень уж часто.

— Ты прав. — Сердце ее успокоилось и больше не колотилось как бешеное. — Когда удавалось, тогда я и вставала на лыжи. — Несмотря на то что голос ее звучал вполне нормально, Данни едва могла перевести дыхание. — Я люблю кататься на лыжах: чувствуешь скорость, восторг, легкость. — Как же ей хотелось коснуться его губ, почувствовать вкус. Она так ничему и не научилась с прошлого вечера.

— Я так и думал. Тебе нравится все, где присутствует скорость, восторг и риск сломать себе шею.

— Как и тебе, — напомнила она ему.

— Да, мне такое нравится, — согласился Адам.

— Не думала, что между нами есть хоть что-то общее, ведь мы такие разные, или ты просто делаешь вид, что мы с тобой ничем не похожи.