За стеклом - Наталья Нестерова Страница 21

— Да, конечно, я понимаю.

Что она понимала, осталось для Лены загадкой, как и то, о чем вела речь учительница.

Она говорила о проблемах полового воспитания в школе, о выпущенных учебных пособиях, которые вызвали критику педагогов и родительской общественности. Однако вопрос с повестки дня не снят, половая жизнь…

«Куда ни плюнь, — думала Лена, — кругом половая жизнь, другой не осталось. Но я-то здесь при чем? В эксперты точно не гожусь».

Мария Гавриловна приблизилась к сути.

В 6 «Б» классе началось и уже перекинулось на 6 «А» увлечение пририсовывать великим ученым и писателям, чьи портреты представлены в учебниках, гениталии, обозначающие их половую принадлежность. Мальчики обзывают девочек сексапильными чудачками. Обзывают всех, кроме Наташи Бочкаревой, потому что она лопоухая.

— И Петька рисует, обзывается? — уточнила Лена. — Я дома ему такие гениталии нарисую на его собственных ушах — ремнем!

— Бить — это не метод. — Мария Гавриловна поправила очки на переносице. — Собственно, я выяснила, что все началось с книги, которую Петя принес в школу.

— Какой книги? — замерла в страшном предчувствии Лена.

— О сексуальной жизни мужчины и женщины.

У Лены закружилась голова и подступила тошнота. Ее мальчик читал это!

— …Проблемы полового воспитания, — Лена с трудом вслушалась в то, что говорила учительница, — актуальны для подрастающего поколения. Но эта книга… Мне кажется, она для них слишком откровенная и перегружена информацией. Мальчики вычитали, что у одной женщины эрогенная зона находилась под коленкой, и теперь тычут всем девочкам шваброй в это самое место, то есть под коленку. Кроме Наташи Бочкаревой. Вам плохо? Воды?

«Своими руками. Дура, забыла, что мать. Ногти наклеила, идиотка, брови выщипала, по вечеринкам шляюсь, а сына упустила», — бичевала себя Лена мысленно.

— Где эта книга? — спросила она. — Я поговорю с сыном.

— Не могли бы вы, — замялась Мария Гавриловна, — немного подождать? Сейчас завуч читает, а потом еще учительница пения просила.

Адрес в Химках, по которому приехали Володя и Егор, был уже пятым.

— Последний, — сказал Егор и нажал на кнопку звонка.

— Кто там? — спросили за дверью.

— Милиция, откройте!

Послышались шум, возня, что-то упало с металлическим грохотом. Егор еще раз нажал на звонок.

— Улики прячут, — усмехнулся он, — ну, детский сад. Открывайте!

«Он!» — мысленно сказал себе Володя, когда дверь открылась и перед ними оказался здоровенный детина, в спортивных штанах и футболке, на голову выше Володи.

Егор давно усвоил привычку не задирать голову при разговоре с людьми выше его ростом, пусть сами склоняются. Поэтому и сейчас он уперся взглядом в грудь своего однофамильца и показал удостоверение пряжке на своем ремне.

— Иванов? — спросил Егор.

— Иванов.

Сердце у Володи застучало азбукой Морзе.

У детины оно тоже, очевидно, билось активно, потому что выглядел он испуганным и растерянным.

— Пройдемте, — сказал Егор.

Хозяин шагнул им навстречу.

— Да нет, в комнату, — усмехнулся Егор.

— Ага, понятно, сюда, — суетился Иванов.

— Изобретатель? — строго спросил Егор, рассматривая комнату.

— Нет, то есть да, то есть вроде того.

«Что мне сейчас делать? — спрашивал себя Володя. Они с Егором не договорились о совместных действиях, оплошали. — Бить этого Иванова? Дьявол, кастет забыл! Бить прямо сразу? Какой-то он жалкий, дрожит.

Начну драку, подведу Егора, он представитель власти».

— Значит, изобретатель. — Егор уселся на стул возле стола, положил портфель и достал бумагу.

Он кивнул Володе — присаживайся. Но тот приглашением не воспользовался, а хозяин приглашения не получил.

Пока Егор задавал протокольные вопросы о месте рождения и образовании, Володя испепелял Иванова взглядом злой ненависти. Но Иванов этих взглядов не замечал, не пепелился, так как прирос глазами к следователю.

— Слушайте меня внимательно, Иванов, и четко, правдиво отвечайте на следующие вопросы. — Егору пришлось приподнять голову, чтобы не упираться взглядом мужику в ширинку. — При каких обстоятельствах вы познакомились с Соболевой Еленой Викторовной?

— Кто это?

— Не надо юлить! Это не в ваших интересах. Из бюро изобретений.

— Беленькая такая?

У Володи кисти сжались в кулаки и потяжелели ноги.

— Когда начались ваши отношения? — продолжал допрос Егор.

— Год назад.

— При каких обстоятельствах?

— Она сидела, я пришел.

— Ясно. И как долго они продолжаются?

— Кто?

— Интимные отношения.

— В том смысле, что мне отказали?

— А, значит, сначала она отвергла ваши домогательства?

— Отвергла. Кучу бланков заставила заполнить, бюрократка. А пошлины у них такие, что никакой зарплаты не хватит.

«Сволочь, — думал Володя, — он предает ее как подлый трус».

— Вы хотите сказать, что не питаете к ней сильных чувств? — повысил голос Егор.

— Не то чтобы… Нет, я не обижаюсь, у нее работа такая. Сколько изобретателей, не выдержишь.

«Это ты у меня сейчас не выдержишь! Егора выставить за дверь, — лихорадочно планировал Володя, — а этого прибью торшером, вон в углу торшер стоит».

— Ну вот что, Иванов Семен Прокофьевич, тысяча девятьсот пятьдесят второго года рождения, ранее несудимый, — Егор хлопнул рукой по столу, — сядьте. Вы знаете, кто такая эта Соболева?

— Кто?

— Иностранная шпионка!

— Ох, елки-моталки! — Иванов опустился на стул.

«Что он несет? — поразился Володя и остановился на полпути к торшеру. — Какая шпионка?»

— Вот именно, — кивнул Егор.

Он строго посмотрел на Иванова, а потом на Володю, призывая и дальше хранить молчание.

— Понимать надо, Иванов! Она где работает? У нее же государственных секретов — как блох на собаке.

Володе не очень понравилось, что его жену сравнивают с блохастой собакой.

— Да я только… — юлил Иванов.

— Молчите! — повысил голос Егор. — За вами уже давно ведется наблюдение. Пока случаев предательства с вашей стороны не обнаружено. Пока! Поэтому мы решили вас предупредить: держитесь от Соболевой подальше.

«Это он в кино видел, — мелькнуло в мыслях у Володи, — точно, недавно был фильм, в котором так разыгрывали. Нашел над чем смеяться! Не посмотрю, что милиционер, при нем отделаю эту скотину».